— Ты же знаешь, Винсент, я не люблю охоту. Все это бессмысленное кровопролитие…
— Чепуха. Насколько я помню, ты даже близко к лисе не подъезжаешь. И потом, ты хороший наездник.
— Прости, Винсент, но я действительно не люблю ездить в седле. А охоту я просто не выношу.
И тут неожиданно зазвонил телефон.
Разумеется, в телефонном звонке нет ничего необычного. Признаюсь, я был слегка удивлен, что у Винсента вообще есть телефон. Но в том, что он зазвонил, не было ничего сверхтаинственного и пугающего. Я заостряю на этом внимание, потому что, как только раздался первый звонок, Винсент вскочил с кресла, издав при этом какой-то странный сдавленный звук, больше всего похожий на визг раненого или пойманного в капкан зверя.
Телефон продолжал звонить. Я взглянул на Винсента. Он был бледен как мел. Он замер на месте и не мигая таращился на телефон, так что я даже испугался, что его глаза сейчас выскочат из орбит. Я не знаю, сколько времени длилась эта немая сцена: Винсент глядит на телефон, я — на Винсента, — но все же, наверное, достаточно долго. Потому что телефон замолчал, как будто звонивший устал ждать ответа. Винсент бессильно упал в кресло.
Я не знал, что и думать. Было ясно одно: нервы у Винсента расшалились. Вероятно, от горя.
— Да, меня тоже иной раз пугают внезапные звуки, — заметил я как бы между прочим. Я понимал, что мое заявление звучит бессмысленно, но я должен был сказать хоть что-то.
Винсент в ответ промолчал.
— А я и не знал, что телефоны уже проводят так далеко за город, — продолжал я.
— Я поставил его, когда Элисон заболела, — глухо проговорил Винсент. — Он соединяет ее спальню с библиотекой. Когда я сидел здесь, она могла мне позвонить, если ей было что-то нужно.
— Да, — обронил я сочувственным тоном. — Теперь я понимаю, почему ты так перепугался. Это действительно было… э-э… болезненное напоминание.
И снова Винсент в ответ промолчал.
— А кто, интересно, звонил? — спросил я. — Ясно, что кто-то из слуг. Но мне непонятно другое: кто бы это мог быть? Я имею в виду, что, помимо того что это просто бестактно, слуги обычно не звонят своим хозяевам. Ты, по-моему, их распустил. Надо призвать их к порядку.
— Это не кто-то из слуг, — все так же глухо проговорил Винсент.
— Нет? Но тогда кто?
Он подошел к телефону и поднял его над столом. Отсоединенный провод приподнялся над полом.
— Я отключил его, когда она умерла.
Его голос звучал так спокойно и ровно, что мне стало жутко.
Меня охватила какая-то безотчетная тревога. Хотя внешне я оставался спокоен, сердце мое колотилось так, что казалось, сейчас оно выскочит из груди.
— Подобным вещам должно быть какое-то объяснение, — заявил я.
— Ты так думаешь?
— Ну конечно.
— И каково объяснение?
— Ну, знаешь…
Взгляд Винсента вспыхнул едва ли не злобой.
— Нет, я не знаю.
— Чья-нибудь бестактная шутка или…
— Но этот чертов аппарат даже не подключен! — произнес он с нажимом, покачав отсоединенным проводом.
— Может, где-то гроза… — выдавил я неуверенно. — Электричество в воздухе производит… некий странный феномен. Может быть, это чем-то похоже на…
Я умолк на полуслове. Винсент смотрел на меня как на законченного идиота. И тут опять зазвонил телефон. Мне стало по-настоящему жутко. Потому что теперь я видел, как Винсент держит в руке отсоединенный провод.
Несколько секунд он смотрел на аппарат у себя в руках в каком-то беспомощном ужасе, как будто это была ядовитая змея. Я судорожно вцепился в подлокотники кресла. По-моему, я даже тихонечко охнул. А Винсент снова издал тот странный звук, в котором ужас мешался с потрясением. Он чуть ли не бросил аппарат на стол и отшатнулся. Как завороженный я смотрел на коней провода, свисающий со стола. Телефон продолжал звонить.
— Ты собираешься отвечать? — Моих сил хватило лишь на сдавленный шепот.
— Нет.
— Ну тогда я отвечу.
Я осторожно протянул руку и обхватил пальцами трубку. Вибрации от звонков передались руке, и это несколько поколебало мою решимость. До этого я еще надеялся, что звонки доносятся откуда-то из другого места, что кто-то просто решил сыграть с нами жестокую шутку.
— Алло?
Сначала на линии раздавались только щелчки и треск, но потом в трубке возник и голос. Далекий и тихий. Но я все же узнал его. Это была Элисон.
— Передайте моему мужу, что я жду его завтра.
Я подождал, пока она не скажет что-нибудь еще или не даст отбой. Но Элисон молчала. Лишь треск и щелчки продолжали звучать на линии, как это бывает, когда кто-то звонит издалека.
— Алло? — Я повысил голос.
Ответа не было. Я положил трубку и повернулся к Винсенту:
— Никого.
На следующий день, когда в шесть утра Винсент спустился в столовую в алом охотничьем сюртуке, я был уже на ногах. В ту ночь я почти не спал, да и Винсенту, судя по его изможденному виду, тоже не удалось заснуть. Мы обменялись приветствиями, но ни он, ни я не стали заводить разговор о событиях вчерашнего вечера. Винсента удивило, что я поднялся так рано.
Уже за завтраком я обратился к нему, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно обыденнее:
— Я тут подумал, а не пойти ли мне прогуляться. Не хочешь составить компанию вместо охоты?
— Прогуляться?
— Да.
— С тобой? А я всегда думал, что ты ненавидишь прогулки.
— Да… э-э… я просто подумал, что тебе это может пойти на пользу.
Он с любопытством взглянул на меня.
— Ну что ж, очень мило с твоей стороны, что ты так заботишься обо мне. Как насчет завтра? Видишь ли, на прогулку мы можем сходить в любое время, а охота у нас только раз в три недели. Как раз сегодня.
— Завтра так завтра… — Я на секунду задумался. — А что, если я… Я успею еще… Могу я поехать с тобой на охоту?
Винсент посмотрел на меня как-то странно.
— Если хочешь, поедем.
В тот день я не отходил от него ни на шаг. Я прилип к нему, точно пиявка. Куда бы Винсент ни направлялся, я увязывался следом за ним, пытаясь предугадать и предотвратить несчастье, которое, как я был уверен, непременно должно случиться. Когда надо было скакать через изгороди и препятствия, я старался перескочить их первым, чтобы предупредить Винсента о том, что находится на той стороне.
Чаще всего он не прислушивался к моим советам, но мне все-таки удалось увести его от одного заборчика с калиткой, который очень мне не понравился. Забор оказался не таким уж высоким, и земля была достаточно твердой, но, когда мы подъезжали к нему, в душе у меня вспыхнуло дурное предчувствие. Я приготовился сделать все, чтобы не дать Винсенту перепрыгнуть это препятствие. Я резко свернул вправо и ударил его коня в бок, так чтобы он сбился с курса. Винсент пришел в ярость.
— Какого черта! — заорал он на меня. — Что еще за шутки! Мы же потеряем гончих!
Таким разъяренным я видел его в первый раз.
