— Нет, дорогой.
Летти смотрела на меня не отрываясь. Она была бледна как мел.
— Я почувствовала, — тихо проговорила она и вышла из комнаты.
Рейчел, крайне озадаченная, бросилась за ней.
— Гарри, какое сегодня число? — спросил я.
— Двадцать третье мая. А что?
Я попросил отметить эту дату у него в дневнике, но объяснять ничего не стал.
— Вы с Летти оба слегка полоумные, — буркнул он.
Мы с Летти не обсуждали случившееся в тот вечер. Однако в глубине души я был убежден, что с Джорджем произошло что-то ужасное. Я очень надеялся, что ошибаюсь. Но каждый день я просыпался со страхом, что сегодня прибудут дурные известия. И мои опасения подтвердились.
В то утро я сидел за завтраком, как обычно в последнее время, полный мрачных предчувствий. Гарри ворвался в столовую растрепанный и возбужденный.
— Она уже выходила? — бросил он с порога.
— Кто?
— Летти.
— Нет, она еще спит.
— Роберт, случилось ужасное! — воскликнул он, протягивая мне страницу, вырванную из «Дэйли ньюс».
«ПИОНЕР» НЕ СУМЕЛ РАЗЫСКАТЬ ФРАНКЛИНА
Экспедиция, снаряженная с целью розысков пропавшего капитана Франклина, потерпела неудачу. «Пионер», британский корабль, отчаливший от родных берегов полтора года назад, вынужден был повернуть обратно. Команда, изнуренная лишениями, уже не в силах продолжать затянувшиеся поиски. Известно, что один из членов экипажа погиб. Это Джордж Мейсон, кадровый офицер королевского флота.
«Пионер» — третья экспедиция, отправленная на поиски капитана Франклина, который пропал…
Мы с Гарри переглянулись со слезами на глазах.
— Бедный Джордж! — Бедная Летти!
— Нельзя, чтобы она это увидела, — сказал Гарри.
— Но как мы ей скажем? — воскликнул я.
И тут Гарри схватил меня за руку.
— Тише!
Я повернулся к двери. На пороге стояла Летти, бледная как смерть. В глазах ее застыло отчаяние. Я не знал, сколько времени она там стояла и что успела услышать. Но одно было очевидно: она услышала достаточно. Я шагнул к ней, но она дала мне знак не подходить, резко повернулась и убежала к себе.
С того дня я ни разу не слышал, как она смеется, и ни разу не видел, чтобы она улыбалась…
Прошло несколько месяцев. «Пионер» вернулся в Англию. Я прочел об этом в газете, но никому ничего не сказал. Теперь нас уже не интересовала судьба экспедиции, а напоминание о ней было бы очень болезненно для Летти.
Однажды вечером, вскоре после возвращения экспедиции, к нам в дом постучали. Открыл дверь слуга. Я слышал, как он разговаривает с посетителем. Голос был мне смутно знаком, но я никак не мог вспомнить, где именно я его слышал. Слуга принес визитную карточку, в которой значилось: «Винсент Грив, корабельный врач».
— Проводите его ко мне, — распорядился я. — И если моя супруга или мисс Летти вернутся и спросят меня, скажите, что у меня посетитель, мы обсуждаем с ним важное дело и я прошу меня не беспокоить.
«Хорошо, что Летти нет дома», — подумал я.
Я вышел в прихожую встретить Грива. Он изменился. Разительно изменился. Он ссутулился. Лицо было изжелта-бледным. Глаза запали, щеки ввалились. В глазах — проницательно умных и даже лукавых раньше — теперь застыл страх. Это был взгляд загнанного зверя. Он постоянно испуганно озирался по сторонам. И даже несколько раз заглянул себе через плечо. Он как будто боялся, что по пятам за ним кто-то крадется. Честно признаюсь, меня передернуло от отвращения. Когда мы обменялись рукопожатием, я действительно вздрогнул.
— Экспедиция вышла тяжелой… — Я очень старался, чтобы мои слова прозвучали сочувственно.
— Если бы я знал заранее, как это будет, я бы сразу же отказался, — отозвался он горячечным, полубезумным шепотом.
— Давайте пройдем в столовую.
Он схватил меня за руку.
— А этот портрет… он по-прежнему там висит?
— Разумеется.
— Накройте его чем-нибудь! — Его голос едва не сорвался на крик.
— Что?
— Накройте его чем-нибудь!
— Хорошо, — согласился я после секундного колебания.
Признаюсь, я сам не понял, почему согласился исполнить эту странную просьбу. Но я вошел в столовую первым и завесил портрет скатертью.
Я держался с ним холодно. Я сказал, что рад видеть его в добром здравии по возвращении из экспедиции и что я буду признателен, если он мне расскажет о гибели Джорджа. Но я также сказал, что видеться с Летти ему не стоит и чтобы он никогда больше не приходил в этот дом. Он молча выслушал мою отповедь и с глубоким вздохом опустился на диван. Он казался настолько слабым и изможденным, что я не выдержал и предложил ему бокал вина, который он осушил одним глотком. Он не произнес ни слона, пока я снова не попросил его рассказать мне о гибели Джорджа.
Рассказ Грива был нервным и сбивчивым. Я снова отметил, что он постоянно озирается по сторонам, как будто опасаясь, что его кто-то подслушивает. Здесь я вкратце передаю его историю.
Это было незадолго до того, как капитан решил, что пора отправляться домой; все припасы давно кончились, команде грозила голодная смерть. Группа добровольцев возвращалась к кораблю после долгого похода по льдам. На дрейфующей льдине на расстоянии примерно с милю они заметили белого медведя. Его мяса хватило бы всей команде на несколько дней. Это был вопрос жизни и смерти, и Грив с Джорджем вызвались добыть медведя.
Это было опасное предприятие. Им приходилось соблюдать предельную осторожность на предательском льду посреди айсбергов. Грив с Джорджем сбросили свои тяжелые меховые шубы, чтобы они не стесняли движения. Одна льдина была особенно опасна — покатая как крыша мансарды, с крутым скользким склоном, обрывавшимся прямо к краю широкой трещины. Грив с Джорджем поднялись на вершину этого айсберга и осторожно пошли вперед, стараясь держаться подальше от края склона. Джордж на мгновение ослабил внимание и тут же поскользнулся.
— Я крикнул ему, — хриплым шепотом проговорил Грив, — но было уже поздно. Поверхность была как стекло. Джордж попробовал уцепиться за край, но упал на колени и соскользнул еще дальше по склону. Я протянул ему руку… но он уже не доставал до нее. Он скользил вниз по ледовому склону. В этом медленном скольжении было что-то… ужасное. Жуткое. Я мог только стоять и смотреть. Он снял перчатки и попытался пальцами ухватиться за лед. Но — бесполезно. Я ничего не мог сделать. Он скользил вниз — все ближе и ближе к краю трещины…
Грив умолк, достал платок и вытер вспотевший лоб. Он колебался, как бы решая, стоит ли продолжать. Мне показалось, что в его глазах мелькнуло что-то зловещее.
— Джордж понимал, что через считанные секунды наступит смерть, — все же продолжил Грив едва
