– Кто вы?..
– Я доктор Кэндлер, вы находитесь в госпитале командного пункта по чрезвычайному положению.
Он проводил ее глазами до двери. За дверью стояли двое полицейских в форме; когда она вышла, один из них сказал:
– Подымайся и одевайся. Тебя хотят видеть.
Холден попытался сесть, его затошнило, он упал.
– Вставай! Живо!
Холден попробовал встать еще раз, теперь медленнее. На этот раз получилось. Он сел на краю стола, пытаясь прийти в себя. Торговый центр. Стрельба. Полиция. Он вспомнил женщину с ребенком, женщина кричала, что он герой. Интересно, подумал он, теперь со всеми героями так обращаются?
Наконец он встал, простыня свалилась на пол. Он увидел, что не совсем обнажен, только выше пояса. В углу лежала кипа вещей, его одежда.
Он медленно пошел к одежде. С трудом нагнулся, опять закружилась голова, он подождал, головокружение прошло; он поднял одежду. Рубашка и пиджак были порваны, левый рукав висел на нитках. Его левая рука висела на перевязи.
Холден попробовал надеть пиджак, пользуясь только правой рукой. Не получилось. Один из полицейских довольно грубо помог ему.
– Живее, Холден.
«По крайней мере, они знают, как меня зовут», – подумал Холден. Ремня не было. Он был в носках, но без туфель. Он увидел свои туфли, но без шнурков, обулся. Подошвы были разрезаны, как будто в них что- то искали. Идти было трудно, но он пошел.
Бумажника не было.
– Где мои вещи? – Голос звучал одновременно хрипло и тихо.
– Заткнись, вперед.
Они вышли в коридор, полицейские шли по сторонам; серо-зеленый коридор, казалось, никогда не кончится.
Револьвер. Вот в чем дело. Даже несмотря на то, что он застрелил несколько фосавцев, его хотели засадить за решетку на несколько месяцев, пока не подойдет его очередь на судебное разбирательство.
– Черт, – выругался он шепотом.
– Вперед.
Бесконечный коридор закончился, они подошли к обшарпанной двери, полицейский втолкнул его внутрь.
Незнакомые лица. Двое в форменных рубашках, один белый, другой японец, третий – армейский капитан; японец ходил взад-вперед по комнате, капитан выглядывал в щель жалюзи, третий сидел на столе.
Холдена подтолкнули к стулу напротив стола. Человек, сидевший на столе, кивнул, полицейские вышли. Дверь за ними захлопнулась, Холден огляделся.
– Доктор Дэвид Холден. Правильно?
Холден посмотрел внимательнее на человека на краю стола. Редеющие светлые волосы, усталые глаза, казалось, у всех теперь усталые глаза. На плече висела кобура, вокруг нее растеклось пятно пота.
– Правильно? – повторил человек.
– Правильно.
– У вас большие неприятности, доктор Холден. Вы обвиняетесь в незаконном использовании оружия с целью нападения и убийства и сразу в нескольких убийствах. Это означает смертную казнь. Но если вы расскажете все, что вам известно о Руфусе Барроусе, Роуз Шеперд и всех остальных безумцах, мы можем снять некоторые обвинения. Если нет, вы получите на полную катушку; если вас и не поджарят на электрическом стуле, вы будете гнить в тюрьме до конца своих дней. У вас нет выбора.
Холден закрыл глаза. Врач предупредил его о возможном сотрясении мозга. Он был в обмороке, а все происходящее – не более чем кошмар.
– Холден! Не надо прикидываться больным! – зазвучал новый голос, Холден открыл глаза. Над ним склонился армейский капитан. У него дурно пахло изо рта. – Ты можешь рассказать нам, что тебе известно, и расскажешь.
Тошнота.
Холден согнулся пополам, его стошнило; капитан взревел:
– Господи Боже! Мои туфли! – Вонь. Холден почувствовал дурноту. Он откинулся на спинку стула, слабость усиливалась.
– Позовите кого-нибудь. – Это был первый голос. Он уронил голову на грудь, не обращая внимания на запах рвоты у ног.
Он услыхал, как дверь открылась и захлопнулась, открылась и захлопнулась снова, затем он увидел ведро и швабру. Он закрыл глаза.
Ничего не значащие звуки: ему было все равно. Такого просто не могло случиться. Голоса, хлопанье дверей.
– Холден!
Он открыл глаза. Говорил человек с наплечной кобурой и пятном пота на рубашке.
– Расскажите нам о Руфусе Барроусе.
Холден мысленно пожал плечами. Он уже столько раз рассказывал эту историю.
– Он был мужем моей лучшей выпускницы. Я познакомился с ним. Я ходил на две встречи, там были полицейские и ветераны армии. Они высказывали обоснованные опасения по поводу того, что творит ФОСА.
– Откуда они узнали, что это действует ФОСА?
– Значит, знали. Это я так думаю. Взрывы бомб, и все остальное. Я запомнил только одно имя, женщина по имени Шеперд. Видимо, та самая Роуз Шеперд, о которой сообщают в новостях. Руфус Барроус показался мне хорошим человеком. Он и есть хороший человек. Мне кажется, она тоже. Жена Барроуса была убита вместе с моей…
– Барроус – безумец, творящий насилие. И вы работаете с ним, Холден. Говорите, что вам известно, или мы займемся вами всерьез.
– А что, если мне взять ножик и поковыряться в твоей левой руке, болван?
Холден посмотрел на армейского капитана. Впервые за все время заговорил японец.
– Капитан, вы знаете, что этим делом занимается ФБР, не лезьте в него, – и он снова заходил взад- вперед по комнате.
Заговорил другой.
– Расскажите нам о «Патриотах».
– Я знаю только то, что сообщают в теленовостях. Мне кажется, они настоящие американцы, они пытаются остановить этих ублюдков из ФОСА.
– Расскажите о «Патриотах», или мне придется разрешить капитану Ледекеру сделать то, что он собирался.
– Джим! Бога ради!
– Дай я займусь им, а, Акиро? – И он встал прямо перед Холденом. Холден поднял голову. – Говори. Хватит морочить нам голову.
– Почему вы не ищите этих подонков?
Кулак обрушился быстрее, чем Холден успел среагировать. Он свалился со стула, почувствовал, как рот наполняется кровью; боль в голове была невыносимой. Он попробовал встать. Японец помог ему сесть на стул. Холден выплюнул кровь; хорошо, хоть не зубы, подумал он.
– Я требую адвоката.
– Черта с два.
– Я требую адвоката!
Человек с пятном пота развернулся, изо всей силы ударил его по лицу.
Японец подошел к столу, заговорил по телефону.
