Она вздохнула и сунула голову под струю. Финн был для нее всем миром, и, уйдя от него, она так и не смогла вернуться к нормальной жизни. Любовь к нему принесла лишь боль, разочарование и сожаление, и она не могла обречь себя на страдания во второй раз.
Она влюбилась с первого взгляда. Он же первое время был недосягаемой фантазией, распространяя вокруг себя уверенность и снисхождение, словно принимал свое положение в обществе как должное. Финн был рожден для роскоши, славы и обожания. Еще до того как она узнала о его происхождении, она почувствовала, что он особенный, и хотела прикоснуться к этому волшебному свету, исходящему от него. После знакомства они быстро сблизились, и вихрь страсти захлестнул обоих. Они оказались в постели. В эйфории физического наслаждения Финн сделал ей предложение, и она без колебаний согласилась. Кто же отказывается от сказки? Однако, как учат все бабушки на свете, каждая сказка когда-нибудь заканчивается.
Но разве можно польститься на посредственность после того, как вкусил совершенства?
Если только от одиночества. В канун Нового года их редакция поехала в круиз. Алли устала ловить на себе косые взгляды коллег, мол, молодая женщина, а чурается дружеских отношений. А она хотела забыть волшебство страсти с Финном, жаждала стать счастливой без него, с другим мужчиной, снова выйти замуж. Наверное, поэтому ее боссу Саймону в конце концов удалось соблазнить ее. Уже наполовину раздетая, она вдруг увидела себя со стороны — несчастная женщина, жалкая в своем стремлении найти замену настоящей любви, — и, ужаснувшись, сбежала в свою каюту.
Следующую неделю весь офис обсуждал их с Саймоном роман. Когда его ухаживания стали настойчивее, она рассказала ему о беременности, и он тут же отказался от своих намерений продолжить с ней отношения, опустился до оскорблений. Она, разозлившись, бросила на пол его бесценную награду за достижения в журналистике. На том и успокоилась.
Алли поморщилась. Она не любила выходить из себя, гнев заставлял ее чувствовать себя беспомощной. Как будто ей снова было семь и она слышала, как пьяный отец ругает мать на чем свет стоит. И, успокаивая после ссоры дочку, мама обещала ей луну и звезды в подарок.
Алли всхлипнула. А что, если она не сможет в одиночку воспитать ребенка? Она погладила живот и снова встала под Струи воды.
Финн, возможно, не хочет детей, а она хочет. Ребенок станет центром ее маленького мира.
В спальне, вытираясь полотенцем, она раздумывала над тем, что скажет Финну при встрече.
Странно, что он не вел себя заносчиво, не спорил и не ругался с ней, даже в чем-то соглашался. Обычно он не принимал ее точку зрения, отметал все аргументы. Кроме того, он поцелуями и ласками, зная, как они влияют на нее, заставлял ее замолчать.
Алли оделась и посмотрела на часы. Полвосьмого. Есть время для проверки электронной почты, а затем она в последний раз взглянет в глаза своему прошлому.
Алли позвонила Финну и предупредила о своем приезде. У нее созрел план действий.
Музыка грохотала в машине, ветер влетал в открытое окно. Для смелости девушка выбрала композицию Глории Гейнор «Я выживу» и продолжала напевать ее в лифте.
Финн стоял в дверях и ждал ее. Она снова отметила черные круги у него под глазами, взъерошенные волосы и отрешенно-жалостливое выражение лица. Ей захотелось обнять и утешить его.
Он улыбнулся. Она заметила его тщательно отглаженные шорты и знакомую футболку, ее подарок на тридцатилетие. Тогда они занимались любовью на балконе пятидесятого этажа в Лас-Вегасе.
Финн указал на накрытый для завтрака стол. Над тарелками витал приятный аромат.
— Голодна?
— Я не задержусь. — Девушка осторожно прошла мимо него, избегая физического контакта, и направилась к открытым балконным дверям. С улицы доносились шум машин и голоса людей.
Алли глубоко вздохнула и повернулась к Финну.
— Я приехала сказать, что не смогу выполнить твою просьбу.
— Почему?
— По многим причинам. Начнем с того, что я не желаю вспоминать прошлое.
— Я понимаю, это будет нелегко для тебя, — сказал он. — И готов предложить компенсацию.
— Извини?
— Сколько? Сколько стоит твоя помощь?
— Ты решил, что я прошу денег? — Ее щеки вспыхнули, она машинально попятилась назад.
— Подожди. — Он сделал предупредительный жест. — Я не то имел в виду.
Девушка уперла руки в бока.
— А что ты имел в виду?
— Извини. Мои слова прозвучали оскорбительно.
— Мы ненавидели друг друга так сильно? — Мужчина взял кофейник и начал разливать кофе.
Ее сердце ушло в пятки.
— Нет. Совсем... напротив.
Он выпрямился и протянул ей чашку.
— Тогда я не понимаю, почему ты не хочешь помогать мне.
Алли грустно улыбнулась. Она долго пыталась забыть прошлое, и тут является Финн с просьбой оживить воспоминания.
— Мы причинили друг другу боль.
— А ты думаешь, легко жить с дырой в памяти? — Он сделал глоток из чашки и присел на краешек стола. — А оставить тысячи сотрудников без работы — хорошо? Или потерять бизнес из-за мелочной женщины?
— Я тут ни при чем. — Алли прищурилась.
Он вздохнул.
— Мы, двое взрослых людей, просто обменяемся информацией.
Она разрывалась на части от нерешительности. Он стал совсем другим человеком, он больше не был ее Финном, ее датским викингом. Она чувствовала произошедшие в нем перемены, как может чувствовать только любящая женщина. С него спал налет снобизма, и сквозь маску властного и удачливого бизнесмена проступили черты живого человека из плоти и крови.
Поиски в Интернете дали неплохие результаты, многое из его жизни прояснилось, но об их союзе написали всего одно предложение: «После короткого брака любимый сын Дании несравненный Финн Джейкоб Соренсен снова свободен».
Впрочем, она не обиделась. Но ей казалось странным, что у Финна не осталось хотя бы смутных воспоминаний об их семейной жизни.
Она посмотрела в чашку и вдохнула приятный аромат. Клубничный чай.
— Что я могу сделать, чего не смогли доктора? — наконец выдавила она из себя.
— После чтения твоих писем у меня были видения, смутные догадки.
— Но у тебя нет моих писем, — возразила она.
— Я сохранил их, уверяю тебя.
Алли отмахнулась от его слов.
— Наверняка лучшие врачи уже пытались вернуть тебе память...
— Деньги здесь бессильны. Специалисты в один голос твердят: ждите, память может вернуться в любой момент.
— Ясно.
Он бросил на нее пристальный взгляд.
— Что это значит?
