Все мастера культуры согласились – никто из них с властью не сотрудничал, просто жили весело, не думая о судьбе России. Каждый считал себя космосом, а кое-кто, как диджей Полистергейст и художник актуального искусства Брило, целыми вселенными.
У Брило в сарае стояла инсталляция из городского мусора «Лев, разрывающий очко Голиафу» по мотивам отношений Льва Семеновича, местного краеведа, и компании «Голиаф», разрушающей разрушенные памятники культуры и деревянного зодчества в угоду коммерческому жулью.
Брило хотел подарить ее городу, но город не брал, боялся нового искусства, а сам потрафлял скульптору Евсюкову, куму городского головы, запрудившему все вокруг фонтанами и настенными росписями по мокрой штукатурке на фасадах, маскирующими разрушения облика древнего города.
Брило попросили держать себя в руках и не сводить счеты. «Время рассудит», – сказал прозаик Кручинин и потребовал оставаться в рамках дискуссии о кино.
Дискуссия умерла, как только в дверь ввалился нумеролог и мракобес-сатанист Ангельский. Он всегда требовал ставить в своей фамилии ударение на букве «е», отрицая свое небесное происхождение.
Он привез из Астрахани мешок рыбы и рюкзак пива, отдельно поставил на стол канистрочку спирта на пять литров, и все воскликнули: «Ай да Пушкин! Ай да молодец!» Ангельский не обиделся.
Кручинин и Мартышкин стали готовить коктейли собственного производства: треть спирта, треть воды и сверху пиво. Женщинам пиво заменяли апельсиновым фрешем, который от ненависти к человечеству давила поэт ЕБань.
Напились довольно быстро, короткая художественная часть закончилась свальным грехом на полу. Мурадян остался верен Алексу, Елдырин овладел ЕБань, Кручинин и Мартышкин никем не овладели, они допили канистру, и сон разума свалил этих чудовищ. Джим и Полистергейст уползли утром на афтер-пати «Пушкин и рок» в клуб «Небо в алмазах».
Ангельский увлек Изольду и Брило в свои сети и провел утром обряд, где Брило распял Изольду на перевернутой звезде.
Нумеролог Приходько опять уехал в Питер шаманить на вокзале. Только редактор журнала «Дебил» не пил и не спал. Он записал все происходящее, для того чтобы потомки знали, что N – не пустыня бездуховности, а город с прошлым и настоящим.
Ночной перезвон
Днем разговаривать не о чем, все стремятся или заработать, или с умом потратить.
Но приходит вечер, а потом ночь – и тут начинается.
Вечером позвонил № 1 и пропел свою любимую песню о том, что у него все хорошо, все квартиры в разных частях света дают доход, очередной дом строится и теперь он скупает антиквариат, пока притихли те, кто попал на ценных бумагах.
Но голос веселый лишь от водки, нет радости от своего, если у других гондонов больше.
Обсудили всех остальных, всем досталось, всех обосрали – от первого до последнего, стало легче.
№ 2 позвонил в два часа ночи – у них в Европе еще разгул. Начал издалека, вспомнил папу-маму, сестру больную – всех, кого нет. Поздно вспомнил, когда они рядом были, недосуг было сказать им слова нужные, денег давал, а слова не находились, некогда было – слишком много радостей от бабок бешеных.
Надо было как-то их освоить на просторах мировых, а теперь бабок нет, близких нет, и холодно стало на свете с прихлебателями, доедающими его на обломках благосостояния.
– А скажи мне, друг, любили ли меня Х и У?
Ну что можно сказать в жопу пьяному человеку, сидящему в чужой стране и пьющему херес за три тысячи из коллекции в ожидании, пока шофер привезет водку, которая кончилась.
Можно сказать: «Не тебя они любили, а бабки твои», – что будет чистой правдой. Но их нет уже на этом свете…
– Конечно, любили, – говоришь ты, но вы оба понимаете, что это не так.
– А ты любишь меня? – спрашивает № 2.
– Пока нет, – отвечаю я для равновесия.
– Жена у тебя хорошая, – говорит № 2, – любишь ее?
– Уже нет, – отвечаю я, – узнал я за двадцать лет, какая она хорошая.
– А моя хорошая и красивая, – говорит он о жене, с которой не живет.
– А как № 1? – спрашивает № 2. – По-моему, он мерзавец, но я его люблю.
– № 1 тоже сказал, что ты мерзавец и он тебя любит. Он считает, что ты его наебал в 94-м, но он тебе простил.
– Вот, блядь, я его наебал!.. Если бы не я, он бы сейчас был в жопе, свинья неблагодарная, – возмущается № 2 и добавляет: – Все твари. Отбой. Приехала водка.
Звонит № 3.
– Я звоню тебе уже полчаса, почему не отвечаешь?
– Разговаривал с мудаками № 1 и № 2, затрахали мозг, – говорю я.
– А что, № 2 опять пьет, а № 1 всем завидует? – интересуется № 3.
– А ты тоже вроде не сок пил на ужин, – замечаю я.
– Но я-то с умом, завтра дела, – отвечает умный № 3. – Ну и как там № 2, все пропил или еще что-то осталось?
– Да вроде осталось, – неуверенно говорю я.
– Ну скоро проебет последнее, дурак, – в сердцах отзывается № 3.
– А ты чего звонишь? – спрашиваю я. – По голосу я слышу, ты бабам должен звонить бывшим и спрашивать, хорошо ли им было с тобой когда-то. – Я знал за ним эту привычку: после литра звонить в прошлое и самоутверждаться.
– Пока еще не время, – отвечает № 3. – Сейчас еще накачу соточку – и в путь, по волнам моей памяти.
Мы засмеялись оба, вспомнив альбом прошлых лет.
– Скажи этим мудакам, что я их тоже люблю, несмотря ни на что.
№ 1 позвонил № 2, и они поговорили обо мне.
– А нулевой-то уже мышей не ловит. Формулирует хуево, старый стал, хитрожопый, правду от него не услышишь, живет в своем коконе и думает, что самый умный.
– Ну ладно, все-таки он наш, близкий, если умрет, то на похороны дадим, чтоб все как у людей было.
– А что № 3? – спрашивает № 1.
– Да ну его в жопу! Государственник, о стране печется, сам спиздил, а теперь нас учит, как сохранить и приумножить. Где бы он был без кормушки?!
Часа в три все заканчивается. № 1 еще будет звонить женщине в Майами и изводить ее воспоминаниями о том, что уже не имеет значения, она станет отвечать ему из жалости, а потом он заснет под новое кино, которое завтра станет обсуждать с № 3.
№ 2 посмотрит скачки в Эмиратах, где его лошадка прибежит первой. Он позвонит жокею и похвалит того за работу, примет пять таблеток и заснет под утро, вздыхая о том, что жизнь коротка.
№ 3, дойдя до кондиции, позвонит девушкам, которые не заарканят его в свои капканы – он никогда не бросит свою старую жену, с которой родил детей и прошел весь путь от барака до пентхауса.
Нулевой, которому эти ночные звонки сломали зыбкий сон, будет лежать с открытыми глазами до утра, отравленный энергией чужих неурядиц и страхов.
От этого не спасают ни деньги, ни стволовые клетки – ничего не спасает от самого себя. Так они и звонят в предрассветные часы друг другу – № 1, № 2, № 3… Несть им числа.
P.S. Утром пришло письмо от № 6.
Он почти год лежит в клинике и пытается выжить от реального несчастья.
В коротком письме ни слова о деньгах и любви – только страстное желание, чтобы вынули из шеи иголку, через которую уже третий день вводят яд.
Ода аптечной резинке
Кто не видел разноцветные резинки, которыми связывают в пачки зеленые купюры, предпочтительно по десять тысяч долларов?..
