— Вообще там посматривайте: следы, может, какие-нибудь, обрывок одежды…
— Вы, дядя Миша, о чем?
— Так мальчишку-то до сих пор не нашли, — ответил милиционер. — Так его туда и растак!.. С утра прочесываем окрестности.
— Какого мальчишку?
Дядя Миша повернулся всем телом и впервые с начала беседы внимательно посмотрел на Сергея.
— Байкалов Вася. Вечером вчера ушел и до сих пор не вернулся. Мать — в истерике. Главное, вообще непонятно, куда он мог деться. Если бы с ребятами, ну — кто-нибудь бы проговорился. А так — как в воду. Неужели, Сережа, не слышали? То-то я гляжу, вы — разгуливаете…
— Вася Байкалов?
Сергей вдруг вспомнил заплаканную пожилую женщину, которая ему не ответила. Вероятно, мать. Байкалова он не знал. Представляю каково сейчас Ирине Владимировне. Тоже — мечется, наверное, по кварталам. Классный воспитатель всегда и за все в ответе.
Он сказал неуверенно:
— Мальчишки, все-таки, дядя Миша. Ну, играют в каких-нибудь там индейских разведчиков. Или дома поссорился, убежал, чтобы характер продемонстрировать. Или, может быть, поспорил с ребятами… Объявится к вечеру. Есть захочет — вернется.
Он в это не слишком верил.
А дядя Миша, который слушал его тираду, вновь достал платок и неторопливо утерся.
— Может быть, и объявится, — рассеянно сказал он. — Вы, конечно, учителя, вам — привычней… Нет, не так все просто, Сережа. Было месяц назад аналогичное происшествие. Помните — четвертая школа, мальчик Володин? На окраине это, но мы принимали участие. Так вот, его не нашли.
— Преступная группа?
Дядя Миша вздохнул.
— Насчет группы вам Пекка все объяснит. И насчет группы и насчет мер, принимаемых им лично. Он как раз сейчас выступает у вас на собрании.
— Каком собрании? — не понял Сергей.
— Ну, у вас, значит, в школе. Собрание там, педсовет. Пекка попросил, чтоб ему дали выступить.
У Сергея отвисла челюсть. Прекратилось дыхание и глаза полезли на лоб.
Вдруг вскочил и звонко тявкнул Тотоша.
— Неужели запамятовали?..
— Елки-палки! — потрясенно сказал Сергей.
Тотошу он привязал за углом, чтобы не мозолить глаза. Тот вертелся всем телом, чувствуя, что его оставляют, — жалобно и тонко скулил, пару раз слабо гавкнул, словно пробуя голос. Умоляющий взгляд его так и приклеивался к Сергею, а обрубок хвоста мотался, как будто жестикулируя. Было, однако, не до него. Сергей лишь сказал: «Сиди тихо», — после чего обогнул здание, выпирающее торцом, и буквально взлетел на второй этаж, где находилась учительская.
Сердце у него гулко стучало, и в груди нарастала тоска, что сейчас влепят выговор. Как же так я мог позабыть, в отчаянии думал он. Ведь еще на прошлой неделе специально предупреждали. В пятницу, в десять утра — педсовет. В понедельник и Зиночка заходила, напоминала. Ну — растяпа, ну — катастрофическое невезение.
Ему было неловко. Елки-палки, проштрафился, теперь Семядоля будет скрипеть: «Что же вы, уважаемый Сергей Николаевич…» А Герасим, чтобы подольститься, добавит насчет ответственности.
Герасим своего не упустит.
Сергей даже застонал от обиды: осторожно ступая, приблизился к открытым светлым дверям и, увидев у задней стены учительской свободное место, просочился, надеясь, что, быть может, его не заметят.
Конечно, не тут-то было. Стул предательски скрипнул, и лица присутствующих оборотились к нему. Семядоля, сидящая рядом с Пеккой, демонстративно нахмурилась, а Герасим в переднем ряду так даже развел руками. Не укладывалось у него в голове, как можно опаздывать на важное совещание.
Пекка тоже был недоволен.
Он покашлял, призывая слушателей к порядку, а затем, насупившись, как кабан, произнес:
— Значит так. Повторяю для опоздавших. Принимаются все необходимые меры. Поселковые уполномоченные извещены. В настоящее время милиция прочесывает окрестности. Мы связались с военными, нам обещано, что вылетит вертолет. Истекло всего двенадцать часов с момента исчезновения. Я надеюсь, что мальчик жив и будет в скором времени обнаружен. Но учитывая, с одной стороны, что данный случай не первый, а с другой стороны — чрезвычайно тяжелый рельеф прилегающей к городу местности, мы решили, что нам следует обратиться к общественности. Разумеется, прежде всего к коллективу учителей. Любая помощь будет сейчас полезна. Может быть, мальчик что-то сказал кому-нибудь из друзей. Может быть, его приятели заметили что-то сами. С учителями ребята будут говорить откровеннее, чем с милицией. Я надеюсь, вы понимаете, о чем идет речь. Нам сейчас важна буквально каждая мелочь… — Пекка сел, но тут же опять поднялся и короткой растопыренной пятерней зачесал назад волосы тускло- белого цвета, было видно, что он определенно волнуется. — Только я просил бы не истолковывать мои слова в том смысле, что милиция здесь бессильна. Не надо обвинений, товарищи. Милиция активно работает…
Он уселся уже окончательно и бесцельно потрогал массивную медную пепельницу, начищенную до блеска.
— Вопросы имеются?
Сразу же поднялся Котангенс — держа левую руку в кармане. В правой же у него торчала незажженная трубка.
— Правильно ли я понял, уважаемый… товарищ майор… что в предложенной ситуации мы имеем дело с так называемой «серией преступлений»? Согласитесь, что два одинаковых случая могут рассматриваться как «серия».
— Возможно, — сказал Пекка сквозь зубы.
— Правильно ли я понял, опять же… товарищ майор… что в обоих случаях исчезновения имели одинаковые характеристики? Ну — внезапность, неподготовленность, отсутствие каких бы то ни было очевидцев. Что свидетельствует не о добровольном исчезновении, а о насильственном?
— Ну, в общем — так… — подтвердил Пекка не слишком охотно.
— Тогда не кажется ли вам… товарищ майор… что причиной исчезновения может быть определенное патологическое вмешательство. Например, психическая аномалия, обостряющаяся в зависимости от сезона. Или вспышка болезни, которая проявилась таким неожиданным образом. Занималась ли милиция медицинским аспектом проблемы?..
— Милиция этот вопрос исследует…
— Благодарю вас. Достаточно.
Котангенс сел и картинно закинул ногу на ногу, вставив в рот трубку.
Вдруг заговорили все разом:
— Маньяк на улицах города!..
— Безобразие!..
— Мэру нужно объявить чрезвычайное положение!..
— А зачем?
— Просмотреть медицинские карточки во всех поликлиниках!..
— Много вам дадут ваши карточки!..
— Ну не знаю — а вдруг обнаружится…
— Сумасшедшие на свободе!..
— Спокойно, спокойно, товарищи!..
Семядоля, привстав, колотила по столу авторучкой. Брови у нее сильно сдвинулись, а над круглыми, близко посаженными глазами появились вертикальные складки.
