повис, зацепившись за балку согнутыми в коленях ногами. Пуля, невидимая и неслышимая, пролетела мимо. Я рывком согнулся в поясе и снова ухватился за платформу. Я оказался на другой стороне конструкции — нас с Халидом разделял передатчик. Но теперь я был безоружен. Очень осторожно я угнездился под платформой и ощупал свою правую руку. Было уже не очень больно — видимо, все еще действовал анальгетик, который вколола Ёсико. Хуже было другое — рука потеряла чувствительность. Мне удалось согнуть только указательный палец — остальные меня не слушались.
Но как Халид узнал, что я здесь? Он не был готов к нападению и все же среагировал быстро и правильно. И где он сейчас? Я чувствовал легкую вибрацию башни — вне всяких сомнений, Халид сейчас подкрадывался ко мне. Но откуда он появится на этот раз? Я не мог предсказать.
Я замер и стал осторожно осматриваться. Никого. Лишь холодный блеск металла да сверкание мириадов звезд вокруг.
Я взглянул на передатчик энергии, потом на преобразователь. Смогу ли я что-нибудь сделать с ними? Но на этот раз у меня не было даже отвертки. Внизу под нами проплывал погруженный в сон остров Мадагаскар. Драгоценные секунды уходили. Надо снова взбираться на платформу и принимать бой. Скорее всего, Халид уже вернулся к пульту ручного управления.
Боль постепенно возвращалась. Пока еще исподволь, вкрадчиво, но, вероятно, скоро я буду уже ни на что не годен. Я снова ухватился левой рукой за балку и начал подтягиваться, стараясь не ударить правую руку. Затем рывком забросил ноги на платформу. Вся башня отозвалась дрожью, и я заскрипел зубами от досады — Халид наверняка знает, что я снова здесь.
И тут же я увидел его — он вынырнул из-за передатчика, держа револьвер наизготовку. Проклятье! Я снова нырнул вниз, под платформу, и, ухватившись за балку левой рукой, потянулся к следу ющей. Боль была такая, как будто на меня плеснули кипятком, и все же я еще держался, еще пытался уйти от Халида. Он молча преследовал меня. Снизу я видел его белый скафандр и красный круг — символ солнца как раз напротив сердца. Я знал, что он видит такой же красный круг на моей груди. Вся разница была в том, что он был вооружен, а я безоружен. И он это отлично знал.
Болело каждое мышечное волокно в моем теле, каждый нерв. Сердце колотилось, как паровой молот, я глох от звука собственного дыхания и обливался потом — вентилятор кондиционера в скафандре крутился, как сумасшедший, и тихо подвывал. Иллюминатор скафандра покрылся каплями воды. А ведь производитель гарантировал, что этого не случится ни при каких условиях — я читал документацию. Если выживу — подам на него жалобу.
Внезапно я услышал щелчки в своих наушниках, а затем раздался спокойный, холодный, как свет далеких звезд, голос Халида:
— Леонард? Я знаю, что это вы, и знаю, что у вас нет оружия.
Казалось, он пытается загипнотизировать меня своим бархатным, бесстрастным голосом.
Наверняка на Земле он имел большой успех у женщин.
— Леонард, вы ведь понимаете, что у вас нет ни одного шанса. Рано или поздно я застрелю вас.
Я полз от балки к балке, а он гнался за мной.
— Я знаю, почему вы полезли сюда, Леонард. Речь идет о вашем сыне, не так ли? Вам наплевать и на станцию, и на священную войну, для вас важен только ваш сын. Это правда?
Да, Халид. Это правда.
Мы были уже над Восточной Африкой.
— И вы думаете, что можете спасти его? Но вы ошибаетесь, Леонард. Никто не мог спасти Хиросиму и Нагасаки, никто не спасет Мекку и вашего сына.
Может быть, он ожидал, что после этих слов я брошусь на него. Однако случилось нечто другое. Я наконец добрался туда, куда стремился, и дернул за нужный рычаг. Под платформой заработал, набирая обороты, могучий мотор. Передатчик энергии неожиданно повернулся вокруг оси, и край антенны ударил Халида в грудь. От неожиданности он взмахнул руками и упал на платформу. Револьвер вылетел из перчатки его скафандра, стукнулся о балку, срикошетил и полетел вниз.
В невесомости нет ускорения свободного падения, а импульс, полученный револьвером при ударе, был не слишком велик, поэтому револьвер падал неторопливо, как в замедленной киносъемке. Я рванулся к краю платформы. В ушах звенел крик Халида.
Стиснув зубы, я ухватился правой рукой за балку и переместился еще на полметра. Еще немного, еще... Моя жизнь и смерть, жизнь и смерть Халида, жизнь и смерть миллионов людей, жизнь и смерть Нейла — все зависело от этого проклятого куска металла, который равнодушно плыл навстречу звездам. От нескольких сантиметров, которые разделяли мою протянутую руку и оружие. Я не мог, я просто не имел права его упустить.
Страшный удар внезапно обрушился на мою спину и едва не вышиб весь воздух из легких. В первые секунды я просто не мог понять, что происходит — налетел ли на меня локомотив или меня топчет разъяренный бык. Однако никакой мистики — это был всего-навсего мой старый приятель Халид. Он сжимал мою грудь ногами и одновременно сам пытался поймать револьвер.
Я подался вперед, пытаясь выпрямиться и скинуть его со своей спины, но Халид был силен, как медведь, и цепок, как клещ. Его перчатка коснулась рукояти револьвера, и вопль торжества едва не разорвал наушники моего шлема.
В этот момент я отпустил балку и что было сил дернул его за ноги. Халиду пришлось вцепиться обеими руками в платформу, и револьвер беспрепятственно продолжил свой полет в мировое пространство. Мой шлем гудел от неиссякаемого потока арабских ругательств и проклятий.
Однако Халид не стал долго сожалеть об утраченных возможностях. Он тут же снова вцепился в меня, собираясь, очевидно, свернуть мне шею голыми руками. Это ему почти удалось — и все же лишь почти. Ткань комбинезона, способная выдержать удары микрометеоритов, выдержала и хватку халидовых лап. Тогда он принялся молотить кулаком по иллюминатору моего шлема. Я оттолкнулся ногами от своей опоры, подлетел на полметра вверх и ухватился за шланг подачи кислорода на скафандре Халида. Он снова взревел, схватил меня за плечи и принялся бить о край платформы.
Спору нет, Халид был силен и неутомим. Однако одно неоспоримое преимущество у меня было — Халид никогда не занимался сексом в невесомости, а потому его координации было далеко до моей. Он не умел точно определять траекторию своего тела в трехмерном пространстве, он не мог рассчитывать своих движений. Я вновь оттолкнулся от платформы, придерживаясь за нее свободной рукой, вскочил на арматуру и снова оказался над Халидом. Прежде чем он понял, что происходит, я заломил ему руку за спину и надавил коленом на шею. Он снова завопил от ярости — и его крик доставил мне не меньше наслаждения, чем стоны и лепет Ёсико. Он пытался сбросить меня, но я только подпрыгивал и вновь приземлялся на платформу. И я тянул на себя кислородный шланг, тянул изо всех сил, пытаясь вырвать его из гнезда. Перед своим мысленным взором я видел Нейла, Обу, Ямамото, Ивабути. Я тянул, я изо всех сил тянул этот проклятый шланг, но все было бесполезно. Японские скафандры оказались выше всяких похвал, черт их побери! Станция меж тем неспешно проплывала над Красным морем. Думать в этой ситуации было не слишком уместно, но одна мысль все же пришла мне в голову. Совершенно не обязательно убивать Халида. Достаточно просто удерживать его на месте во время нашего прохождения над Меккой. Тогда мне удастся сорвать план Абу Мухамеда, и все будет в порядке. Никаких чудес, никакого разрушения Священного города. Следовательно, оставались сущие пустяки.
В этот момент Халид внезапно перестал отбиваться. Его правая, свободная рука скользнула к груди, туда, где висела сумка, потом вернулась назад. Я увидел то, что он сжимал в своей перчатке, и кровь застыла в моих жилах. Да что там кровь! Меня захлестнула такая волна ужаса, что мой желудок едва не вывернулся наружу. Со мною все было кончено. Может быть, мне удастся защитить Мекку, может быть, я спасу своего сына, но я сам уже мертвец.
Свет далеких звезд отражался от начищенного сверкающего лезвия ножа в руке Халида.
Глава 35
Прежде, чем еще что-то подумать, я отпустил своего противника и отскочил назад, а он потянулся за
