пора уже на подтяжку фейса записываться, – демонстративно пробормотала одна из пигалиц. Серафима, не сдержавшись, расхохоталась.
Когда Ярик вернулся с заказом, девчонок уже не было.
– Ты что, клиентов моих разгоняешь?
– Очень надо, – пробормотала Серафима, с наслаждением разглядывая огромную, словно луну, яичницу с розовыми вкраплениями бекона. – О, какой кайф!
– Ты ешь, ешь, а потом расскажешь мне, кого у вас там в «Приюте» замочили.
– А ты-то откуда знаешь? – Серафима вытаращила на него глаза, забыв проглотить кусок.
– Ну, детка, спроси что поумнее. Городишко тут маленький, всем все известно. Менты мимо нас промчались как на пожар, а в таком количестве они только на убийства и выезжают.
– Ну вот, а я хотела тебе новость рассказать.
– Так расскажи, а то я толком ничего и не знаю.
И Серафима, жуя яичницу, посвятила Ярослава в суть дела, разумеется, не сообщая ничего о своей вчерашней вылазке в тыл врага. Хотя и горела желанием хоть с кем-то поделиться, но – по зрелом размышлении – сочла это излишним.
В конце концов, с Яриком она знакома от силы четыре дня, а дело крайне серьезное.
– Весело. – Парень уселся напротив и принялся деловито протирать пепельницы. – У вас там, наверное, народ шмонают?
– Не сказала бы. Вроде как преступник со стороны, влез в гостиницу через окно, – неуверенно промямлила Серафима.
– А кого кокнули-то?
– Да парня одного, Рощин его фамилия.
– Что мне фамилия? Зовут как? Внешность?
– Ярик, а тебе-то зачем? – с подозрением осведомилась Серафима.
– Интересно же! Не часто у нас тут убивают.
– Интересно ему! Геннадием парня звали. Лицо красное, круглое, причесочка такая… прилизанная. Молодой, лет тридцать.
– Ага, помню такого, заходил, – тут же отреагировал Ярослав. – Он тут уже не первый год отдыхает.
– Как, ты его и раньше тут видел?
– Ага, в прошлом году.
– Слушай, Яр, как-то мне не верится, – медленно произнесла Серафима. – На этом побережье тысячи людей отдыхают, ты что, всех помнишь?
Ярослав вытащил пачку сигарет из кармана потертых джинсов, оглянулся, не видит ли кто (барменам запрещалось курить на рабочем месте), и придвинул поближе пепельницу.
– Во-первых, ты мыслишь московскими мерками, – сказал он веско и пустил дым элегантными колечками. – Там действительно никто друг друга не знает. Но я работаю здесь уже третье лето, и, поверь, каждый год мелькают одни и те же лица. Во-вторых, у меня очень хорошая память, а работа такая, что постоянно приходится общаться с людьми. Да и потом у этого Геннадия рожа примечательная очень… была. Ну что, я удовлетворил твое любопытство?
– Вполне. – Серафима улыбнулась ему и тоже закурила. – Так что там с этим Рощиным?
– А ничего. В прошлом году он здесь частенько околачивался. Наверное, тоже в вашем «Приюте» жил.
– С чего ты взял?
– Если бы он останавливался в одном из санаториев или в большой гостинице, то ходил бы в другие бары, наш на окраине, а ближайшая гостиница здесь – этот несчастный «Приют».
– Ты ничего подозрительного в его поведении не замечал?
– Не-а, – легко ответил Ярослав и потушил сигарету. – Все как у людей: вино, дискотека, девчонки…
– Кто ж его убил, спрашивается? – протянула Серафима и отхлебнула кофе.
– Может, воры? Из номера ничего не пропало?
– Понятия не имею, может, и пропало, да менты разве скажут?
– Ну да. Ты, солнце, будь поосторожнее, дверь на ночь запирай.
– Ага, – буркнула Серафима, погружаясь в свои мысли.
Это проклятое окно ее очень беспокоило. Если бы она дала волю мыслям и как следует все обдумала, проблема взволновала бы ее еще больше. Но музыка, гремевшая из ресторанчиков, радостные вопли купающихся и голос Ярика, озабоченно рассуждающего о нынешней криминальной обстановке, мешали ей сосредоточиться.
Серафима выкурила еще одну сигарету, отказалась от очередной чашки кофе и слезла со стула.
– Я пойду. Что-то настроение на нуле.
– Мне тоже пора, спать хочу – умираю! Ночка выдалась горячая, пахали как лошади.
– Так почему же ты еще не дома, в кроватке?
– Во-первых, я ждал тебя: ты вчера не появилась, и я беспокоился. А во-вторых, в нашем балагане разве поспишь?
Ярик с приятелями, студентами, подрабатывающими на каникулах, снимали вскладчину частный дом неподалеку от «Приюта». В каждой комнате жило по два человека, и можно представить, какой шум-гам воцарялся в доме утром. Кроме того, сосед по комнате каждую ночь приводил новую девчонку, а утром они продолжали свои утехи, нимало не стесняясь присутствия Ярослава.
– Наверное, мои все еще спариваются. – Он тоскливо взглянул на часы и зевнул. – Пойду разгонять, а то устроили, понимаешь, дом свиданий!
– Вечером увидимся. Сегодня я точно приду.
– Отлично! – обрадовался Ярослав. – Тебе бесплатный коктейль от заведения. А второй – лично от меня.
Ярик по доброте душевной не брал с нее денег за напитки по вечерам, и это здорово экономило ее и без того тщедушные финансы. Бюджет Серафимы был изрядно подорван: только на путевку и авиабилеты ушла львиная доля отложенной на отпуск заначки, а ведь еще хотелось ужинать в ресторанчиках с видом на море, покупать минералку в огромных количествах (не пить же воду из-под крана, брр-р), танцевать по вечерам… А на зарплату журналистки особенно не пошикуешь.
К стойке подошла пожилая женщина, неожиданно легко взгромоздилась на мотоциклетное сиденье и похлопала по стойке, привлекая внимание Ярика.
– Привет, красавчик! Сделай-ка мне кока-колы со льдом.
При виде энергичной бабульки Ярик широко улыбнулся и подмигнул Серафиме.
Впрочем, называть эту даму бабулькой язык не поворачивался. Ей было под семьдесят, но глаза ее сияли боевым задорным блеском, на губах – яркая помада, одета в льняной брючный костюм. Пальцы унизаны кольцами, короткая стильная стрижка, на шее болтается дорогущий мобильник.
Ничего себе бабулька!
Серафима вспомнила, что видела ее в гостинице, и улыбнулась соседке.
– А я вас знаю, вы тоже из «Приюта», – радостно сказала дама и поболтала соломинкой в стакане с колой, разгоняя кубики льда. – Я лично вчера только приехала – и тебе пожалуйста! Тут же на убийство нарвалась! Натуральный детектив! Как вас зовут?
– Серафима.
– А меня – Ярослав, – встрял бармен. Дама одарила его дружелюбной улыбкой.
– Агата. Вполне детективное имя, правда? И никаких отчеств, я их не признаю! В конце концов, я еще довольно молода.
Серафима невольно прыснула, и Ярик недовольно блеснул глазами, словно говоря: мало того что из-за тебя ушли такие перспективные девочки, так ты еще и старушку оскорбляешь! Но Агата нисколько не обиделась.
– Так вот, о нашем убийстве, – продолжала она, попивая ледяную колу. – Все это кажется странным. Я лично не верю, что преступник влез в окно! Какого черта, там же сторож в будке сидит, он должен был
