– В таком случае я не должен ничего объяснять.
– Не должны.
– Я – рейфикация, – продолжал Кич. – Полагаю, вы выяснили это, если не в тот момент, когда я впервые прошел через ворота контроля, то, по крайней мере, когда я пересекал линию, чтобы оказаться здесь.
– Да, теперь все ясно. Ворота Купола контролировались в то время одним из моих подразумов, и он не посчитал нужным проинформировать меня о вашем прибытии. Мне следует принять соответствующие меры.
– Значит, я имею право использовать антигравитационный транспорт, не так ли?
– Конечно, контролер Кич.
– Спасибо.
Он выполнил диагностику с помощью пульта, переместил рулевую колонку вперед и, подняв тучу пыли, полетел над морем.
Блюститель наблюдал за планетой тысячей пар искусственных глаз с некоторой долей самодовольства. После быстрого сканирования он сосредоточил фрагмент своего внимания на одной паре глаз и контролировавшем их сложном миниатюрном разуме.
На атолле, расположенном на незаселенной людьми стороне планеты, волны лениво накатывались на усеянный нефритовой и кварцевой галькой берег. Недалеко от берега каменистое дно под прозрачными водами казалось живым от движения. Стайки только что родившихся моллюсков-молотов двигались по дну в медленном замысловатом танце, блестя жемчужными спиральными раковинами, между ними, в поисках более легкой добычи, сновали пиявки. Там, где моллюски накрепко вцепились в уходящий в изумрудную бездну склон, возникло волнение, мгновенно привлекшее внимание всех до единой пиявок.
Из кипящей пены возник причудливый силуэт морского конька длиной с человеческое предплечье, пиявки налетали на него, но сразу же отплывали в сторону, наткнувшись на кожу цвета железа. Конек поднялся из моря, замер на поверхности, балансируя на изогнутом хвосте, медленно вращаясь и обозревая окрестности топазовыми глазами. Только при помощи современного детектора можно было обнаружить установившуюся связь, и только разум, превосходящий по интеллекту разум Блюстителя, мог расшифровать разговор.
– Подразум тринадцать, вы получили инструкции переместиться к воротам номер один Купола для несения вахты; как я вижу, этого не произошло, – сказал Блюститель.
– Снайпер заступил на вахту вместо меня. Ему зачем-то понадобился местный сервер. А я должен был закончить крайне важные исследования, – ответил ПР-13, заключенный в тело морского конька.
– Почему я не получил никакого отчета от Снайпера?
Последовала пауза, в течение которой Блюститель обдумал, а потом отверг идею о подчинении или реинтеграции с собой маленького разума. Благодаря некоторой степени индивидуальности подразумы обладали способностью проникать в суть вещей, которой сам он был лишен.
– Может быть, не случилось ничего, заслуживающего отчета? – предположил «морской конек».
Блюститель почувствовал беспокойство подразума и позволил этому чувству развиться в течение нескольких микросекунд.
– Я считаю, что прибытие мертвого контролера, пытающего отомстить за события семивековой давности, заслуживает быть упомянутым в отчете.
– Моей вины в этом нет, – ответил Тринадцатый. – Отчитай за это Снайпера. Не я принимал решение использовать устаревший боевой зонд, даже если он когда-то был героем.
Блюститель промолчал, он отключился и провел быстрый поиск в местном сервере. Тот факт, что ПР-13 и боевой зонд Снайпер имели счета в «Норвабанке», вызвал у него удивление, но не слишком сильное. А вот третий счет, который он обнаружил, проверяя прошлые переводы денег, удивил его очень сильно. Следовало очень внимательно следить за ситуацией, расследование могло поставить под вопрос законность пребывания людей на планете Спаттерджей.
Джанер проснулся с чувством тошноты и явным ощущением того, что какое-то существо умерло у него во рту – возможно, его насмерть забил кузнец, который сейчас ковал подковы у него в голове. Он сбросил измятое одеяло, сел на край койки и попытался понять, где находится.
Обитая деревом комната явно двигалась, и громкий храп доносился со стороны лежавшего на соседней койке хупера. Джанер встал, закачался и резко сел на койку. Детоксицирующие таблетки – неотъемлемая и очень важная часть комплекта средств для выживания – лежали в рюкзаке, но где был сам рюкзак? Тошнота усилилась, он опять поднялся на ноги и, покачиваясь, пошел к двери. За дверью оказался коридор, заканчивавшийся лестницей. Он направился к ней, без видимой причины вдруг покачнулся в одну сторону, ударившись плечом в стену, потом попятился назад. Что это за звуки? Джанер потряс головой. Со всех сторон раздавались грохот, треск, лязг и скрип. В конце концов, со второй попытки добравшись до лестницы, он нетвердыми шагами стал подниматься навстречу зеленоватому свету дня; выбрался из люка, потом, спотыкаясь, пробежал по палубе, перевесился через леер и стал блевать. Точно, ему уже приходилось делать это раньше; память также услужливо подсказала ему, где он находится – на борту судна.
– Доброе утро, – услышал он бодрый голос Эрлин. Джанер, наконец, справился с рвотой – в желудке уже ничего не осталось – и, обернувшись, увидел за спиной рулевого на верхней палубе, служившей крышей кают в носовой части, Эрлин и Рона. Оттолкнувшись от леера, он потерял равновесие и попятился к грот- мачте.
– Смотри, на что наступаешь, придурок!
Голос донесся откуда-то снизу. Посмотрев под ноги, Джанер увидел большую плоскую голову, лежавшую на палубе, рот, полный серповидных зубов, и равнодушно смотревшие на него красные демонические глаза. Он протер глаза, потом проследил взглядом от головы к длинной ребристой шее, поднимавшейся по мачте, и растянутой на реях мачты, закрывавшей полнеба, испещренной венами коже. Кожа поддерживалась длинными костями, из которых торчали цепкие лапы с когтями. Вдоль костей шли жгуты мышц, которые сходились у огромной грудной кости, под которой, в прозрачном кишечнике, переваривались куски чего-то не поддающегося определению. Существо висело, как летучая мышь, вниз головой и поворачивалось в зависимости от направления ветра.
