– Да, так и есть.
Фетан вновь начал подниматься по склону, его спутница старалась не отставать.
– А вы верите? – спросила она.
– Я верю только в то, что может быть доказано эмпирически. Нет никаких доказательств существования Бога, а если бы они и были найдены, с какой стати мы должны поклоняться ему? Организованные религии основывались на хорошо продуманных уловках. Возьми христианство, от которого произошла ваша религия: 'Подчиняйся мне всю жизнь, делись со мной продуктами твоего труда, и после смерти ты попадешь в рай. Ослушаешься меня – и отправишься в ад, где будешь гореть вечным огнем. Конечно, я не могу доказать, что на самом деле будет именно так, – но ты должен верить'. Эта религия была хороша и прекрасно работала в обществе, которое считало Землю плоской.
– Но… что же случилось здесь?
– Особая группа фанатиков с замысловатой техникой психологической обработки. Этот режим не мог бы выжить в рамках Правительства, он готов пасть уже сейчас, когда Правительство стало ближе и сюда начала просачиваться информация извне.
– А Вселенная… как вы это объясните? Когда все началось? Что было до того? Где ее пределы и что расположено за ними?
– Эти вопросы можно задать и о Боге, не так ли?
Девушка задумалась. Действительно, почему ей раньше не приходило в голову, что было до Бога и каковы пределы его власти и могущества?
Между тем старик продолжал:
– Человек вынужден признать, что, возможно, не обладает достаточным умом, проницательностью и хваткой, чтобы полностью понять Вселенную. Предать весь мир в руки божества кажется отличным выходом из положения. Добавь сюда сказки о загробной жизни – и готов утешительный выход из положения.
Эльдина была умна, сообразительна и отличалась хорошей памятью. Все это помогало ей избегать многих наказаний, какие доставались ее товарищам по работе, если только наказание не исходило от администратора приюта, которого ее ум и сообразительность раздражали. Услышанное требовало осмысления, Фетан говорил о вещах, прежде ей неизвестных. Да, жители планеты ненавидели Теократию, но никогда не ставили под сомнение веру в Бога и необходимость соблюдения обрядов. Эльдине было как- то не по себе от того, что с момента побега она еще ни разу не молилась, даже не думала о Боге, и ее смущение только росло от сознания, что, несмотря на это, она чувствовала себя счастливой. Фетан вывел ее из задумчивости.
– Верь в то, во что хочешь, девочка, но не позволяй ничему завладеть твоей жизнью. Неужели ты думаешь, что создатель Вселенной и есть мелочный и жестокий бог вашей Теократии? И вообще, жизнь самоценна и коротка, девочка. Просто наслаждайся ею.
Ее окружали причудливые растения, ночью она видела героина и габбльдака… Девушка остановилась и указала на полусферическую раковину – извилистые зеленые, желтые и белые линии почти сплошь покрывали ее.
– Жизнь, она так сложна – кто-то ведь должен был создать такое?
– А-а, креационизм[7]… Хочешь, расскажу тебе об эволюции и о слепом часовщике'?..[8]
Эльдина слушала с растущей досадой. Казалось, все, о чем говорил Фетан, не вызывало сомнений, но и то, что было вбито в нее с детства, тоже претендовало на истину. Девушка страдала и оттого, что в ее сердце была вера, и от понимания, что эта вера ограничивала простор ее мыслей. И она завидовала свободе, которой обладал старик.
На секунду гравитационные плиты в медицинском отсеке отключились, но сразу включились вновь, достигнув, как показалось Кормаку, двух д, а потом опять упав до половины.
– Какого черта? – вопросил он воздух. – Томалон? Ян осмотрелся вокруг и заметил, что Эйден и Сенто лежат на полу и не делают попыток подняться. Подойдя к Эйдену, он обнаружил, что синтетические покровы на лбу андроида прожжены, а металл под ними потускнел от перегрева. Когда они с Гантом перевернули Сенто на спину, у него обнаружились такие же повреждения. Гант растерянно смотрел на Кормака.
– Они только что погибли. Я почувствовал, когда это случилось.
– Томалон! – позвал Ян.
Вместо ответа в центре комнаты появилась голограмма Томалона; казалось, и воздух, и оборудование вокруг завибрировали.
– Это запись, так что можете не отвечать, – произнес голос капитана.
Кормак сразу забыл о вопросе, который собирался было задать.
Томалон продолжал:
– Скеллор разрушает 'Бритву Оккама' посредством джайнтехнологии. Это старый корабль, и в случае попытки подчинить ИР активизируется система полного уничтожения искусственного интеллекта, которую я запустил. Уничтожение не осуществилось до конца, и поэтому Скеллор контролирует двадцать два голема, систему жизнеобеспечения и входа-выхода в подпространство. – Рот Томалона открывался так, словно он кричал, но ничего не было слышно. Его глаза вдруг превратились в черные дыры, а голографическое изображение с головы до ног прорезали черные линии. – Вы должны бежать с корабля, – проскрипел он. – 'Оккам'… 'Оккам'… 'Оккам'…
Голограмма погасла, затем на мгновение появилась еще раз и исчезла.
– Что случилось? Что происходит? – вопрошал Апис, пока Мейка помогала ему встать на ноги.
Кормак взглянул на Ганта и указал кивком на големов.
– Они были из числа загруженных, но их тела взяты на корабле, поэтому программа уничтожения
