Травести

Карр. Всего-навсего Гвендолен; она всегда приходит в это время.

Тцара. Как это мило, хотя, честно говоря, именно такого ответа я и ждал. Я люблю Гвендолен и явился для того, чтобы сделать ей предложение.

Карр. Как неожиданно!

Тиара. Разве? Я не раз упоминал о чувствах, которые я питаю к Гвендолен.

Карр. Конечно, конечно, дружище! Я сказал «как неожиданно!» лишь потому, что предполагал, что вы уже повстречались с Гвендолен в Публичной библиотеке, поскольку сегодня утром она, по ее словам, направилась именно туда, а Гвендолен – девушка честная и всегда говорит правду. Мне даже пришлось как старшему брату однажды побеседовать с ней на эту тему. Юная особа, которая все время говорит правду, обязательно будет заподозрена в неискренности. Мне доводилось знавать девушек безупречного поведения, которые заставляли целый сезон говорить о себе весь Лондон только благодаря тому, что старательно врали.

Тцара. Смею вас заверить, что Гвендолен действительно была в Публичной библиотеке. Но я восхищался ею лишь издали, взирая из отдела экономики на отдел иностранной литературы.

Карр. Я и не знал, что Гвендолен владеет иностранными языками. Это заставляет меня опасаться за ее будущность.

Тцара. Ну, здесь же в библиотеках понятие «иностранная литература» относится, в частности, к литературе английской.

Карр. Какое странное новшество! И как они его объясняют?

Тцара (теряя терпение). Дело в том, Генри, что я никак не могу остаться с ней наедине.

Карр. Ах да, с ней ее компаньонка.

Тцара. Компаньонка?

Карр. Не воображаете же вы, что я позволю моей кузине разгуливать без компаньонки по городу, который так и кишит иностранцами? Гвендолен познакомилась с ней в Цюрихе. Я ее не видел, но Гвендолен заверила меня, что они практически неразлучны, а из того, что мне удалось выведать в ходе ненавязчивых расспросов, я понял, что эта особа оказывает на кузину самое благотворное и сдерживающее влияние. Она в средних летах, одевается скромно, носит очки и отзывается на имя Джойс… боже мой! Как вы думаете, Тристан, не нацелился ли он на ее приданое?

Тцара. Разве что в шутку. По словам Джойса, он пишет роман, а Гвендолен у него как бы в ученицах. Она переписывает для него набело, работает со справочной литературой и так далее. Бедная девочка настолько невинна, что целыми днями ломает себе голову, пытаясь понять, какой роман можно сочинить при помощи комментариев к «Одиссее» и справочника «Улицы Дублина» за тысяча девятьсот четвертый год.

Карр. «Улицы Дублина»?

Тцара. За тысяча девятьсот четвертый год.

Карр. Сочетание источников довольно необычное, однако не лишенное перспектив. В любом случае вы ведете себя так, словно Гвендолен уже ваша жена. А она еще не ваша жена, да и вряд ли ею будет.

Тцара. Почему вы так думаете?

Карр. Видите ли, порядочные девушки никогда не выходят замуж за румын. А кроме того, я не дам разрешения.

Тцара. Вы не дадите разрешения?!

Карр. Дружище, Гвендолен – моя кузина. И я разрешу вам жениться на ней, только когда вы объясните мне, в каких вы отношениях с Джеком.

Тцара. С Джеком! О чем вы говорите, Генри? С каким Джеком? Я не знаю никакого Джека!

Карр (доставая из кармана читательский билет). Вы оставили это здесь, когда обедали на той неделе.

Тцара. Значит, мой читательский билет все это время был у вас? Мне пришлось заплатить, чтобы мне сделали новый.

Карр. Какой экстравагантный поступок с вашей стороны! Билет-то ведь не ваш! Он выписан на имя мистера Джека Тцара, а вас зовут вовсе не Джек, а Тристан.

Тцара. Вовсе не Тристан, а Джек.

Карр. А ведь вы всегда говорили мне, что вас зовут Тристан! Я представлял вас всем как Тристана. Вы отзывались на имя Тристан. Вы популярны в погребке «У молочника» именно под этим именем. Что за нелепость отказываться от такого имени!

Тцара. Ну что ж, в погребке «У молочника» меня зовут Тристан, в библиотеке – Джек, а читательский билет мне выдали в библиотеке.

Карр. Писать стихи – то есть вытягивать слова из шляпы – под одним именем, а Публичную библиотеку посещать под другим – вполне разумная осторожность. Полагаю, однако, что это не вся правда.

Тцара. Мой дорогой Генри, если хотите знать правду до конца, то вот она: в прошлом году, вскоре после шумного успеха, который имел в погребке «У молочника» наш концерт для сирены, трещотки и огнетушителя, мы сидели там и пили пиво – я, Ганс Арп, Хьюго Болл, Пикабиа… Арп, как обычно, пытался запихать себе в ноздрю теплый круассан, я же молча сидел и при помощи ножниц расчленял сонет Шекспира.

Карр. Который?

Тцара. По-моему, восемнадцатый. Тот, который в немецком переводе начинается:

Vergleichen solle ich dich dem Sommertag,