В этот самый момент до его слуха донесся шум работающего мотора. О'Хара судорожно оглянулся в поисках подходящего укрытия: но вокруг простиралась только лишь тоскливая ровная местность, плоскогорье; ни скалы, ни ямки, в которую можно было бы укрыться, не было – спрятаться негде.
Тогда он принял единственно верное, как ему показалось, решение – побежал в сторону, противоположную той, откуда донесся звук мотора.
На бегу оглянулся, чтобы посмотреть, что же за машина преследует его.
Боже, он не верил своим глазам!
За ним ехал джип.
И Патрик понял, что это – конец. Спастись бегством не представлялось возможным. Джип ехал на приличной скорости, пока, наконец, не настиг его.
Поняв, что все кончено и сопротивление бесполезно, О'Хара поднял руки вверх.
– Недалеко же ты ушел от нас, именинник, – услышал он знакомый голос.
Беглец поднял глаза – это был не кто иной, как «профессионал», мистер Стоун собственной персоной. Он целился в беглеца из своего любимого карабина. Сидя в джипе, за действиями «профессионала» с нескрываемым интересом наблюдал Тони.
Стоун, улыбнувшись, произнес:
– Твой проводник оказался достаточно смышленым малым, и заставил прилично поплутать тебя вокруг да около. Зато теперь ты рядышком с нашим лагерем, – он махнул рукой куда-то в сторону, – тут недалеко залив. Несколько минут – и ты вновь на прежнем месте. Кстати, шампанское по поводу твоего дня рождения уже доставлено и охлаждено, – вновь пошутил Стоун.
О'Хара оцепенело молчал. «Профессионал» продолжал:
– Так вот… Твой проводник сам заявился в наш лагерь, – с видимым удовольствием на лице пояснил Стоун, видя ужас и удивление Патрика.
Он заглушил мотор, вышел из джипа и подошел поближе к беглецу.
Холодный пот лился со лба О'Хары, заливал глаза. Он отер его рукавом куртки.
Стоун, заметив это движение, протянул Патрику носовой платок.
– На этот раз твой нюх подвел тебя, – произнес он с издевкой.
– Убей же меня! – неожиданно крикнул О'Хара срывающимся голосом. – Убей, убей! Я хочу только этого! Убей! Я не могу больше жить, я не хочу больше жить в этом мире!
Стоун, ничего не отвечая, отвернулся.
Он был одет в светлую камуфлированную куртку, прекрасно облегающую фигуру. Как и обычно, Стоун был безукоризненно выбрит.
А О'Хара все еще не мог отдышаться.
Резко обернувшись, Стоун произнес:
– Кстати, твой проводник напрашивается на хорошее вознаграждение, и он его, конечно же, получит. – Он обернулся к проводнику: – Антонио, прошу тебя, пересядь назад. А ты, – эти слова относились к беглецу, – ты сядешь вперед, рядом со мной…
Усевшись на истертое сидение, беглец вновь ощутил боль во всех мышцах. Почему-то он решил, что и Джеймс, и Фил уже схвачены – конечно, проводник выдал все подробности их плана.
В зеркальце заднего вида Патрик пытался встретиться со взглядом лодочника. Встретившись с его глазами, предатель отвел взгляд.
О'Хара хотел было вскочить, чтобы обругать Тони последними словами, но тут же понял, что тем самым только усугубит свое положение – это было бесполезно.
Джип тронулся с места.
Стоун молча прикурил сигарету и протянул другую лодочнику.
Тот с почтительным полупоклоном принял ее:
– Спасибо, сэр…
Этот грязный выродок был на седьмом небе от счастье от своего гнусного предательства.
Между сидениями лежал свежий номер утренней газеты; Патрик, не спрашивая разрешения у Стоуна, развернул ее.
Оказывается, дотошные журналисты уже знали о побеге все или почти все – во всем, как и следовало ожидать, они обвиняли капитана Брэфорда, за излишний, как было написано в статье, либерализм…
Стоун, стряхивая по ходу движения машины пепел с сигареты, резко свернул в сторону какого-то селения. Похоже, там было много окрестных крестьян – были слышны их громкие голоса, доносилась монотонная народная музыка, до слуха О'Хары то и дело долетал мотив, исполняемый на шотландской волынке. Патрик принялся раздумывать, сумеет ли он быстро спрыгнуть с машины, убежать и как-нибудь затеряться в праздничной толпе.
Лейтенант Стоун весьма уверенным голосом прервал его мысли:
– Не получится… Ты не успеешь сделать и трех-четырех шагов… Ты, как беглец, находишься вне закона, и никто не будет меня обвинять в твоей смерти… Ты сразу же погибнешь при попытке к бегству. Не бойся, у меня есть такие полномочия…
И он покосился на свой любимый карабин.
