Пенелопа дрожала от новых ощущений. Влажный жар его языка у нее во рту, сильные пальцы с прохладными кольцами на ее бедрах. Ее ноги широко раздвинуты. Ткань батистовой рубашки и кашемировых брюк касается обнаженной кожи.
Его глаза потемнели, руки бесцельно бродили по спине, то поднимаясь к шее, то снова спускаясь к ягодицам.
– Пенелопа, любовь моя, ты заставляешь меня… – Он перешел на нвенгарский, голос его охрип.
Она провела ладонью у него по груди, ощущая под тонкой рубашкой твердые мускулы.
– Для чего нужна бутылка?
– Для моего удовольствия, – все еще хрипло отвечал он. – И для твоего тоже.
Одной рукой Деймиен вытащил стеклянную пробку. Пенелопа ощутила крепкий запах сандала, смешанный с густым розовым ароматом. Теперь бутылочка была между ними. Деймиен вылил немного масла себе на пальцы. Глаза Пенелопы расширились.
– Ты испачкаешь рубашку.
Деймиен посмотрел на нее жарким взглядом.
– Жертва того стоит, – ответил он, поставил бутылочку на стол и потер руки. Пальцы заблестели от ароматного масла.
Деймиен положил ладони на талию Пенелопы и стал легкими движениями массировать ей бока, ребра, полоску тела под грудью. Она закрыла глаза, наслаждаясь его прикосновениями.
Деймиен добавил масла и перешел к грудям, взял их в ладони, обвел скользкими пальцами темные кружки сосков. Наклонился вперед, поцеловал ей шею.
Пенелопа прильнула к его груди, не обращая внимания на масляные полосы на рубашке.
Он водил ладонями вверх-вниз, ощупывая лопатки, втирая масло в талию, плечи, шею. Добавил масла и взялся за ягодицы. Круговыми движениями очертил каждое полушарие, погладил кожу под ним, добрался до внутренней стороны бедер.
У нее на глазах покапал масла себе на кончики пальцев, наблюдая за выражением ее лица.
– Когда тебе перестанет нравиться, скажи мне, и я остановлюсь.
Пенелопа кивнула, зная наперед, что не захочет, чтобы он остановился. Его нежные руки согревали ей кожу, Пенелопа наслаждалась каждым мгновением, пусть даже в этом есть нечто скверное, слишком откровенное. Но ведь они женаты. И разумеется, муж может втирать масло в тело своей жены, и никто его не осудит.
Руки Деймиена с расставленными пальцами опять скользнули к ее ягодицам. Мощными движениями он помассировал каждую половинку, чуть-чуть шире раздвинув ей бедра. Потом наклонился и просунул самый кончик умащенного маслом пальца в маленькое отверстие между ее ягодиц.
Пенелопа громко вскрикнула. Жаркая волна прокатилась по всему ее телу, кожа вспыхнула, как от огня. Она широко распахнула глаза, не понимая, что испытывает – боль или крайнюю степень наслаждения.
– Пенелопа.
Пенелопа перевела глаза на Деймиена. Он наблюдал за ней напряженным взглядом.
– Сама скажи, – прошептал он, – мне остановиться или продолжать.
Она с усилием сглотнула и кивнула головой.
– Продолжай.
– Ты уверена?
– Да: – Она едва слышала его голос.
– Если я причиню тебе боль, скажи.
– Да.
Одну руку он положил ей на щеку, а палец другой – нежно и осторожно – просунул на долю дюйма глубже.
Пенелопа снова вскрикнула. Ее голова мотнулась назад.
– Деймиен, пожалуйста!
– Пожалуйста, остановись? – резко спросил он. – Или, пожалуйста, продолжай.
– Продолжай, – всхлипнув, отвечала она. – Еще!
Очень осторожно он просунул палец еще на дюйм. Она закричала, стиснула бедра в страстном желании вытолкнуть его из себя и одновременно затянуть глубже. В уголках глаз у нее блеснули слезы.
Вторая рука Деймиена, скользкая от масла, сползла по животу вниз и проникла между бедер. Его пальцы добрались до складок потаенного входа, подразнивающе погладили, раздвинули их.
– Деймиен! – снова вскрикнула Пенелопа и рванулась к нему, как будто стараясь насадить себя на его стержень, при этом она потянула за собой его палец и ощутила легкую боль. Пенелопа застыла.
– Ш-ш… – успокоил ее Деймиен, играя маленьким чувствительным бугорком у ее входа, чуть сдвигая кожу, обводя его подушечкой большого пальца.
Жар в ее теле становился нестерпимым. Пенелопа застонала. Деймиен усилил натиск, просунув пальцы обеих рук ей внутрь. Его палец на ее клиторе болел и наливался жаром.
Когда он поцеловал ее, она стиснула губы вокруг его языка и впилась в него с непонятной ей самой
