– Боюсь, что да.
– Как окружная прокуратура может помочь с расследованием? – спросила Брук, нахмурившись.
– Никак. По крайней мере до тех пор, пока мы не нападем на след или не выйдем на подозреваемого. Это решение принято просто для связи с общественностью – я буду держать Эндрю в курсе событий, и мы станем представлять журналистам общую информацию – что-то в этом роде.
– Но ведь Эндрю не обязан выезжать на место преступления, – уныло сказала Брук. Уже достаточно плохо то, что сам Ник должен находиться на месте преступлений, а у Эндрю и без этого хватает собственных проблем.
– Нет. – Эндрю успокаивающе улыбнулся Брук, глядя в ее обеспокоенные синие глаза. – Не обязан. Ник просто будет звонить мне, чтобы я находился в курсе событий.
– Почему ты рассматривал фотографии? – Именно этим занимались Ник и Эндрю, когда она вошла в кабинет, – изучали фотографии жертв Манхэттенского Потрошителя.
– Я думал, что мне следует это сделать, – спокойно ответил Эндрю, но нахмурился при этом. – Возможно, это была плохая мысль.
Брук кивнула, угрюмо согласившись с ним.
– Я беспокоюсь за тебя, Брук. – Эндрю разговаривал с Брук так, словно Ника не было в комнате. Его голос был нежным и заботливым. – Быть одной…
Брук пожала плечами, отгоняя нахлынувший на нее страх.
– У меня все нормально, Эндрю.
На столе Эндрю зазвонил телефон внутренней связи.
– Да?
– Звонят мисс Чандлер от Чарлза Синклера, – раздался приглушенный голос из микрофона телефонного аппарата на столе. – Мне принять для нее сообщение или…
– Я возьму трубку в своем кабинете. – Щеки Брук порозовели. – Эндрю, я скоро вернусь. До свидания, Ник.
Спустя полминуты Брук нажала мигающую кнопку на телефоне в своем кабинете.
– Чарлз?
– Здравствуй, Брук. Как дела?
– Прекрасно. – «А как ты?»
– Вот и хорошо. Не сможешь ли ты пообедать со мной как-нибудь на этой неделе?
– Смогу. – «Зачем?» Брук взглянула на свой план. В среду и четверг она будет в суде; обеденный перерыв они с Эндрю используют для выработки их стратегии. Если слушания по этому делу не затянутся, Брук будет свободна в пятницу. – Пятница подойдет?
– Пятница? Будет прекрасно.
Чарлз сообщил Брук, что встретится с ней в ресторане «Придворный шут», расположенном около окружной прокуратуры. Он попрощался, даже не объяснив, зачем он хочет встретиться с ней.
Брук это выяснит в пятницу. Когда Брук в своем плане записывала инициалы Ч. С., она вспомнила, что в пятницу будет Хэллоуин – канун Дня всех святых, ее день рождения, их с Мелани день рождения. В пятницу у Брук будет обед в честь дня рождения – с Чарлзом и ужин в честь дня рождения – с Мелани…
– Я хочу кое-что спросить у тебя, Брук, – начал Чарлз, когда они сделали заказ. – Но я не хотел бы, чтобы ты почувствовала какое-то давление с моей стороны.
«Пожалуйста, не проси меня уговорить Мелани вернуться к тебе, Чарлз. Я вижу тоску в твоих карих глазах. Я вижу, какую боль она причинила тебе. Но…»
– Ладно. – Сердце Брук бешено заколотилось. Пожалуйста.
– Нам в «Издательскую компанию Синклера» действительно необходим адвокат на полный рабочий день. Я уже разговаривал с Джоном Перкинсом, и он совершенно согласен со мной. Он мог бы предоставить нам кого-то из своей фирмы. И это будет здорово… – улыбнулся ей Чарлз, – …но не так хорошо, как если бы это была ты.
– Я? – Брук не знала, слышит ли ее Чарлз. Она сама ничего не слышала, кроме громких ударов крови в ее висках.
– Конечно, ты. Можно взять на работу кого-то другого, но мы с Джейсоном хотели бы, чтобы сначала ты обдумала это предложение. Я не знаю, собиралась ли ты всю жизнь заниматься судебными разбирательствами и преступлениями или…
– Я не знаю, – промолвила Брук, покачав головой.
– Ты можешь рассмотреть наше предложение?
– Да. Мне нужно обдумать его.
– Конечно. Сообщи мне свое решение, как только примешь его.
Все остальное время обеда Чарлз и Брук провели, разговаривая о ее и о его работе, о книгах и театре; они даже обсудили переход от долгой, мягкой осени к холодной зиме. Чарлз и Брук затронули много тем в разговоре, но ни один из них, ни разу не упомянул Мелани.
Вечером Брук с изумлением смотрела на свою сестру. Мелани выглядела очень усталой. Ее лицо похудело и осунулось, а блестящие голубые глаза стали серыми и безжизненными.
– Ты не больна? – спросила Брук в то же мгновение, как Мелани открыла дверь.
