Джейсон действительно выглядел превосходно, словно новое окружение – Кембридж, Гарвардский университет – подходило ему больше, не пугало его. Чарлз опасался, что для Джейсона это станет слишком тяжелым испытанием. Но светло-голубые глаза выражали спокойствие, умиротворение. На Джейсоне был кремового цвета свитер с темно-малиновой буквой «Н» – свитер спортсмена-победителя.
– За что? – спросил Чарлз, кивнув на букву и размышляя, имеет ли Джейсон представление о том, что означает этот малиновый знак.
– Парусный спорт. – Джейсон посмотрел на Чарлза, и тысячи вопросов закрутились у него в голове. «Что-то не так, Чарлз? Почему ты уехал? Что произошло между тобой и отцом? Почему ты даже не попрощался? Почему у тебя такой пустой взгляд?»
Джейсон начал говорить, но потом замолчал. Он заговорил осторожно, терпеливо и нежно, как Чарлз, Эллиот и все репетиторы учили его говорить на языке, так и оставшемся для него чужим. Он не мог использовать его, чтобы выразить свои чувства или переживания. Этот язык не принадлежал ему. Он не был неотъемлемой частью Джейсона.
Их язык – придуманный, особенный язык, на котором они разговаривали до тех пор, пока Чарлз не отказался от этого языка, – это совсем другое дело. Как бы Джейсон хотел рассказать брату на их особенном языке то, какие чувства он переживал!
– Как ты, Чарлз? – вместо этого вежливо спросил Джейсон.
– Прекрасно. Полагаю, мне надо постричься. Я уезжаю на некоторое время. Хочу, чтобы ты знал об этом…
В Кении Чарлз научился относиться спокойно к своему полному одиночеству и изолированности от родных. Усталость от ежедневной физической работы – они занимались строительством под нещадно палящим экваториальным солнцем – отвлекала его от мрачных мыслей. Он нашел для себя умиротворение в дикой, просторной красоте Африки. Неотвязно преследовавшая его боль, во время первого года обучения в Принстоне заставившая искать спасения от нее в утехах, утихла, и теперь он оставался один, не ощущая пустоты и боли одиночества.
От других добровольцев Корпуса мира Чарлз держался на вежливом, определенном расстоянии. Он работал рядом с ними в течение дня, но уединялся по вечерам, предпочитая прогуляться в одиночестве по саванне, не предаваясь при этом воспоминаниям о доме, о колледже и о семье.
В конце второго года работы в Кении к команде Чарлза присоединился антрополог.
– Ты приехал сюда изучать нас? – однажды вечером спросил Чарлз, когда неожиданно обнаружил этого человека на своем холмике, поросшем травой.
– Потрясающий закат, правда? Пожалуйста, садись. Что ты спросил?.. Ах да… Нет, хотя исследовать общины Корпуса мира, может быть, интересно. Вообще-то я изучаю верования и обычаи близнецов в различных районах Африки. И сейчас я просто использую это место как базовый лагерь на несколько недель.
– Близнецов?
– Да. Конечно, в Нигерии самый высокий в мире показатель рождаемости близнецов. Я там провел весь прошлый год.
– А какие существуют верования и обычаи, касающиеся близнецов?
– В основном соплеменники боятся или почитают их. В некоторых племенах близнецов встречают с распростертыми объятиями, воспринимая их как символ плодородия и хорошего урожая. В других племенах близнецов отвергают и даже убивают.
– Убивают? Почему?
– Животные обычно рожают многочисленное потомство. Поэтому для некоторых племен два человеческих ребенка-близнеца означают связь их матери с дьявольским духом. В других племенах двоих детей ассоциируют с двумя отцами. В этом случае близнецы становятся символом распутства матери. Иногда убивают мать и близнецов.
Болью отозвалось в сердце Чарлза воспоминание о матери, которую он никогда не знал, и которую всю жизнь любил. Ему было так мало известно о ней. Эллиот никогда ничего не рассказывал им, во всяком случае Чарлзу, о своей жене. Мередит Синклер… Ее подпись стояла на красивых живописных полотнах в Уиндермире. Но какой была Мередит Синклер? Чарлз знал только одно – его мать была удивительной, талантливой художницей…
– Ужасно.
– Это естественно – бояться чего-то необычного. На самом деле в большинстве племен близнецов почитают.
– Я близнец, – признался Чарлз. – У меня есть брат. Но внешне мы не похожи.
– Действительно? Тогда ты должен и сам все это хорошо знать.
– Нет. Мне известно только о мифологических близнецах, таких как Кастор и Поллукс…
– Очень распространено поверье, что близнецы имеют сверхъестественную власть – в хорошем и плохом смысле – над природой. Близнецов обвиняют и в ужасных засухах, и в проливных дождях. Некоторые из мистических близнецов взмывают с земли ввысь на сверкающих молниях и борются на раскатах грома. – Антрополог улыбнулся. – А вы с братом можете контролировать природу? – шутливо спросил он.
– Боюсь, что нет, – тихо рассмеялся Чарлз и покачал головой.
– Быть близнецом – это уникальный опыт, – серьезно продолжал антрополог. – Испытывать такую близость, быть частью другого человека… Я вообще-то был заинтригован с самого начала своих исследований. Ты не будешь возражать, если мы подробнее поговорим о вас?
Чарлз пожал плечами.
– Вы знаете мысли друг друга?
– Нет, – поспешно ответил Чарлз. – Мы знали, когда были детьми, – через минуту добавил он. – У нас был наш собственный язык.
