она и взбесилась. Швырнула в него в кухне кастрюльку с кипятком или чашку, мало ли что. Такого по телеку сколько хочешь показывают. Терри посмотрел на этого парня — молчит, из носу у него течет и притихший сейчас, совсем другой, будто разгримированный актер… И подумалось: может, Лес вымещает на других то, что терпит от матери? Или это он сроду такой, как она сама?
Меж тем Лес лихорадочно строил планы.
— Если поможешь, это не больно трудно, — сказал он. — Ты только постой, посторожи, я перемахну через забор и схожу в убежище. У меня полно старых ключей. Уж какой-нибудь да подойдет к его замку. Ты совсем будешь ни при чем. За то, что просто стоишь на тротуаре, ведь не схватят, верно? (На лице Терри выразилось сомнение.) Притопаешь в школу с транзистором, героем будешь, а я в Борстал не угожу, есть из-за чего рискнуть. А, Терик?
— Ну… — Опять он. Вроде дружбу предлагает. Это как дядя Чарли говорит: узнай, как покупателя зовут, а когда еще придет, назови по имени, и уж он всегда будет к тебе ходить — люди любят, когда их знают да отличают. Может, и Лес потому зовет Териком. Нельзя ему доверять…
— Давай. К полседьмому все сработаем. И, если приволокешь домой транзистор, не станут тебя ругать, что разок к чаю опоздал… А?… Чего скажешь, малёк? — Он наклонился к Терри, ободряюще улыбался, но глаза смотрели холодновато.
— Ну, пожалуй… — Конечно, это им обоим на руку. Тут и правда есть кой-какой смысл. Он-то сам окажется в лучшем положении. А Леса под конец все равно засудят, но пока урвет себе передышку — ну и пусть. И если только и надо, что постоять посторожить… Терри решительно сжал губы, кивнул: — Ладно. — Он закрыл глаза и попробовал шумом в ушах заглушить внутренний голос, что старался его остеречь. Больше всего на свете хочется покончить с этим, так? Ну вот, сейчас есть такая возможность. Все равно ведь он уже попал в беду, верно? Ну запутается еще немного, ничего.
Лес выпрямился, посерьезнел.
— Молодец, Терик! Мы, значит, сейчас что — топаем ко мне, обождем, пока малость стемнеет, чтоб мой старик нас не углядел, ясно? (Терри кивнул.) Пройдем мимо того места, куда мне лезть, и я покажу, где тебе стоять, и все растолкую.
Терри опять согласился. Бред какой-то, подумал он, но согласился. Если б два дня назад кто-нибудь сказал ему, что он по своей воле станет вместе с таким вот подозрительным, отвратным типом строить планы, как совершить кражу со взломом, он бы только и спросил: ты, мол, часом не чокнутый?
— А еще, Терик, дружище, — продолжал этот хриплый голос, — сделай милость, погляди, не осталось ли у тебя чего на подметках, усек? — Лес посмотрел на Терри; то ли он всерьез, то ли шутит, не поймешь, а ошибешься, пеняй на себя.
Так или иначе, подумал Терри, а чтоб заговорить об этом, требовалось кой-какое мужество.
По физиономии Леса медленно расплылась улыбка.
— Я люблю, чтоб чистота. Это у меня от матери.
Никогда еще не бывало, чтоб к миссис Хармер домой пришел учитель, а уж директор тем более. Услышав звонок, она подошла к двери, увидела через глазок мужской силуэт, спохватилась — ведь нынче пятница — и побежала на кухню за кошельком. Нехорошо заставлять молочника дожидаться денег.
— Одну минуточку! — крикнула она, поспешно вынула из ящичка для ножей кошелек и, распахивая дверь, громко спросила: — Сколько с меня?
После этих слов оба несколько мгновений растерянно молчали.
Не в пример иным матерям, которые вечно торчат в школе, миссис Хармер не сразу даже поняла, кто этот человек. Лицо знакомое — может, страховой агент, или кто-то из приятелей Джека, или, может, даже с телевидения. Судя по лицу, что-нибудь в этом роде. Только когда он не очень уверенно, как было в родительский вечер, спросил: «Миссис Хармер?» — она вдруг поняла, кто перед ней.
— Мистер Маршалл, да? Из школы? — Она нахмурилась, не озадаченная, а встревоженная.
Что- то случилось с Терри. Почему бы иначе пришел директор?
Вот так же приходил полицейский, когда на работе скончался отец. Слышишь, как что-то говоришь, но будто это кто-то другой говорит, не ты. Мысли разбегаются. А говоришь все, как положено:
— Заходите, пожалуйста. — Хорошо хоть, пропылесосила внизу.
— Благодарю, я вас долго не задержу. — Директор сдержанно улыбнулся и вошел в дом.
Ему не раз приходилось иметь дело с родителями, когда кто-нибудь из учеников попадал в больницу, и опыт этот сразу сказался.
— Прежде всего не волнуйтесь, ваш сын жив и здоров, — проговорил директор. — Можете не беспокоиться, ничего такого с ним не случилось…
— Ох, слава богу! — Сразу стало легче. Это ведь самое главное: Терри живой и здоровый. Может, директор пришел из-за поездки в Булонь или что-нибудь в этом роде, обходит родителей и сообщает подробности. — К сожалению, мужа еще нет. Он вернется через часок, не раньше.
Она распахнула перед Маршаллом дверь общей комнаты, неловко изогнувшись у него из-за спины и придерживая ее, чтоб не закрылась. Потом опередила его, поспешно сдернула с диванчика фартук Трейси.
— Присаживайтесь, пожалуйста.
— Нет, благодарю вас, миссис Хармер. Я ненадолго. Скажите, Терри дома? — Он оглядел комнату, словно бы в надежде, что Терри скорчился за креслом или нырнул за занавеси и оттуда торчат его туфля.
— Нет. Обычно он к этому времени уже приходит. Наверно, зашел к кому-нибудь из мальчиков…
— Да, вполне возможно…
Миссис Хармер взглянула на директора повнимательнее. Странно он как-то это сказал: будто и сомневался и чего-то не договаривал.
— Что-нибудь он набедокурил?
— К сожалению, не без этого. — Мистер Маршалл вдруг сел на диван, расстегнул твидовый пиджак, положил ногу на ногу. Не стоит держаться чересчур официально. Женщине предстоит немалое потрясение, нужно действовать с осторожностью. — Он ничего вам не рассказывал о вчерашнем вечере, миссис Хармер? Где он был, что делал?
Миссис Хармер тоже села на диван, только на самый краешек. Был бы дома Джек. Какая это пытка — расхлебывать неприятности в одиночку.
— Ну, он и впрямь пришел поздно, промок весь. Но он сказал, играл на улице и его застала гроза. А что? Что-нибудь он натворил? — Это прозвучало уже чуть жестче, показался краешек стены, ограждающей семью. Это означало: напал на одного, — значит, нападаешь на нас всех.
Маршалл был не дурак. Он понимал, родители не очень-то верят, когда нелестно отзываешься об их детях. Во всяком случае, фокс-хиллские родители. Давным-давно, в районе победней, его слово было закон, но здесь не так. Чаще всего, когда приходится сообщать родителям о каком-нибудь проступке их чада, под конец чувствуешь будто это ты сам провинился. И потому сейчас он начал весьма дипломатично:
— Видите ли, миссис Хармер, это очень на Терри не похоже, мы с мистером Эвансом поражены, но у меня есть серьезные улики, — в сущности, Терри сам признался, — что вчера вечером он участвовал в налете на школу. — Маршалл сморщил нос, чтобы очки всползли повыше, а миссис Хармер вдруг напряженно замерла, словно на похоронах, в крематории. Только руки (она силой удерживала их на месте) слегка дрожали. — Несколько мальчишек, среди которых был Терри, забрались в мой кабинет и стащили два транзисторных приемника. Джарвиз, наш сторож, погнался за ними, но они убежали. Но один из них окликнул вашего сына по имени, и сегодня утром мы предъявили ему это как улику. Так вот, миссис Хармер… — Маршалл наклонился к ней, будто домашний доктор; будь он и вправду врачом, он погладил бы ее по руке. -…Терри это признал и пошел домой за одним из присвоенных транзисторов. Если вы были на работе, вы этого знать не можете. (Миссис Хармер зажмурилась, потом медленно открыла глаза.) По- видимому, он прятал транзистор в мусорном баке. Но другого транзистора так и нет. И остальные участники нам неизвестны, кто они, знает только Терри. К сожалению, назвать их он не хочет. — Тут Маршалл вдруг понял, что это все, больше ему сейчас сообщить нечего, внушительной концовки не получилось. О том, что Терри убежал, он пока говорить не хотел, надеялся прежде узнать что-нибудь еще о вчерашнем вечере. —
