— У меня была прекрасная возможность выслушать его! — едва сдерживая подступившие к глазам слезы, воскликнула Кэтрин. — И, прошу вас, оставьте меня в покое оба!
Сказав это, она почти бегом бросилась по коридору. Еще минута — и вот уже двери дома с громким стуком захлопнулась за ней.
— Стиви, мальчик мой, ну зачем тебе эти деньги? Зачем?
— Стиви хочет купить подарок для Кэтрин. Она приедет, я знаю. Кэтрин приедет, и Стиви подарит ей подарок. Она обрадуется и поцелует его. И не говори, что подарок дорого стоит. У тебя есть деньги, я знаю. А если нет, позвони Джине, она даст.
— Я не стану звонить Джине, — уставшим, полным боли голосом ответила Анна. — Твоя сестра и так тратит на нас слишком много. А откуда ты знаешь о приезде Кэтрин? Кто сказал тебе?
— Слышал, как хозяйка приказала Эдит приготовить комнату Кэтрин. Стиви уже был в той комнате.
— О господи, Стив! Тебя никто не видел? Ты ведь знаешь, если миссис Кармайкл заметит тебя в доме, она вычтет из моего жалованья!
— Никто не видел Стиви, даже Эдит. Стиви умный, он знает, куда нужно прятаться.
— И где же ты прятался, сынок?
— Стиви не скажет. Стиви умный, Он спрячет туда Кэтрин и спрячется сам. Никто не знает, какой Стиви умный.
— О чем ты говоришь, Стиви? Мамочка не понимает тебя…
— Уйди. Стиви устал. Он хочет спать.
Отвернувшись, сын замер в неподвижности, и, зная по опыту, что он может просидеть в такой позе несколько часов, Анна вышла из комнаты.
На ум пришли слова доктора Хедрикса о том, что Стивена следует поместить в лечебницу, но Анна Ларсон запретила себе думать об этом. Одна только мысль о лечебнице причиняла ей невыносимую боль, что уж говорить о том, чтобы пережить это в реальной жизни.
Глядя из окна второго этажа на выбежавшую из дома Кэтрин, Джина Ларсон не смогла сдержать торжествующей улыбки. Наконец-то пришел ее час! Какое счастье, что нашелся кто-то, способный поставить на место саму Кэтрин Кармайкл! Интересно, узнала она меня или нет? — подумала вдруг Джина. Неужели я так сильно изменилась? Хотя вряд ли она вообще когда обращала на меня внимание. И вряд ли помнит о том, как ее мать выставила меня из Скай-мэнора.
Воспоминания о том дне до сих пор отравляли ядом ее душу, и, не желая портить настроение в такой чудесный вечер, Джина отправилась на поиски Кристиана.
Огни Манхэттена остались давно позади, а он все еще не решил, как спросит у сидевшей рядом женщины о… Они работают бок о бок вот уже столько дней, а он так и не понял, что делать и как вести себя дальше.
Вот черт! — мысленно выругался Кристиан. Джина хранила упорное молчание, и он не знал, как заговорить с ней. Остановив автомобиль у отеля «Мариотт», где у «Интерсофт энтерпрайсиз» был зарезервирован один из номеров люкс, Кристиан вопросительно взглянул на Джину.
— Мне не хотелось оставаться одной сегодня, — слегка улыбнувшись, сказала наконец она.
— Тогда, может, зайдем в бар или закажем выпивку в номер? — чуть быстрей, чем следовало, предложил Кристиан.
— Пожалуй, лучше в номер, — спокойно, без малейшего волнения в голосе ответила Джина.
Не дожидаясь Кристиана, она первой вышла из машины, а он, глядя ей вслед, понял, что давно уже не хотел никого с такой силой, как эту девушку. Он всего лишь смотрел ей вслед, а его плоть уже требовала более решительных действий. Догнав поднимающуюся по ступеням Джину, Кристиан развернул ее к себе и с силой впился в губы. Она ответила сразу же. Распахнувшееся пальто позволило Джине прижаться к нему всем телом, и, проведя руками по платью, Кристиан вдруг понял, что под тонкой тканью на ней ничего нет. Кровь ударила ему в голову, и было почти невозможно оторваться от нежных губ и неожиданно сильных объятий тонких рук. Он почти не помнил, как они добрались до расположенного на последнем, двенадцатом, этаже люкса. Не было времени ждать, когда она снимет с себя одежду. Кристиан не знал, что происходит, знал только, что почти сошел с ума от одного только вида великолепного тела. Ее запах кружил голову и заставлял мечтать о невозможном. Сорвав с нее платье, он провел руками по совершенному, тронутому легким загаром телу. Ее груди тут же заострилась, и, припав губами к одной, а затем ко второй, он начал спускаться ниже. С громким стоном Джина выгнулась навстречу и, соединившись с ним, припала жадными губами к его рту. Как же давно она ждала своего часа! Скоро, совсем скоро она… Но об этом потом! У нее не было мужчины уже более двух месяцев, а Кристиан Ламберт явно из тех, кто понимает толк в женщинах.
Кошмар, к которому он так привык за последние месяцы, приснился вновь, и, проснувшись, Кристиан, как ни старался, не смог вспомнить, что на этот раз в нем было не так. Мельком взглянув на лежавшую рядом Джину, он встал с кровати и, найдя в холодильнике бутылку воды, залпом выпил два стакана. Сейчас ему как никогда хотелось остаться одному. Хотелось вспомнить, что же именно изменилось в его сне. Одевшись, он вышел из номера и, спустившись вниз, попросил подогнать его машину к дверям. Остановив автомобиль у западных ворот Центрального парка, Кристиан направился вглубь, искренне надеясь, что никто не помешает его прогулке в такой ранний час. Окутанные изморозью деревья напомнили ему сказочный лес, каким он представлял его в детстве. Звуки внешнего мира остались за воротами парка, был слышен лишь шум крыльев голубей и уток. Свернув с центральной аллеи, Кристиан отправился на этот звук. Непонятная сила влекла его за собой, заставляла ускорить шаг, учащала ритм сердца. До следующего поворота осталось лишь несколько ярдов, когда он увидел Кэтрин.
Кормившая голубей девушка стояла к нему спиной, но он без труда узнал ее. Странно, но Кристиан лишь сейчас понял, что думал о Кэтрин весь прошлый вечер и сегодняшнее утро. Даже занимаясь любовью с Джиной, он думал о ней. Она то и дело возникала в его мыслях, и он все эти дни вел с ней односторонний диалог.
— Доброе утро, мисс Кармайкл, — первым заговорил он. — Вот уж не думал увидеть вас здесь в такой ранний час.
При первых же звуках его голоса Кэтрин сжалась, как от удара. Она не хотела признаваться, но этот мужчина слишком сильно растревожил ее душу. Все прошедшие после знакомства дни она думала только о нем. Обвиняла и сама же искала ему оправдания. Вот и сегодня, не в силах бороться с собой, она, едва рассвело, отправилась на прогулку в парк. Еще недавно, бросая ему в лицо все те обвинения, она поняла, что испытывает двойственное чувство. Он был тем, из-за кого она лишилась сестры, и тем, в чьих объятиях мечтала оказаться.
— У нас с вами разные причины для ранних прогулок, мистер Ламберт, — независимо пожала плечами Кэтрин. — Мне в отличие от вас просто захотелось подышать свежим воздухом.
— Ну а что же, по вашему мнению, привело сюда меня?
— Думаю, вам не дали спать муки совести, — глядя прямо ему в глаза, сказала Кэтрин.
Словно ледяная волна окатила его с головы до ног, и в какой-то момент Кристиан вдруг почувствовал, что готов растерзать на части стоявшую рядом девушку. Ее полный ледяного презрения взгляд прожигал насквозь, и он растерялся.
— Что же вы молчите, мистер Ламберт? — забавляясь его молчанием, поинтересовалась Кэтрин. — Или, может, у вас нет слов в свое оправдание?
— Я не намерен оправдываться перед вами, мисс Кармайкл, — холодно произнес он. — Можете обвинять меня в чем угодно, я ни в чем не виноват. Более того, я даже готов встретиться с вашими родителями и рассказать им о том, что произошло тогда в горах.
— Только попробуйте сказать им хоть слово! — прошипела Кэтрин. — Вы и так причинили столько горя моей семье, так что держитесь теперь от нее как можно дальше!
Не в силах более сдерживать себя, Кристиан шагнул вперед и… заключил Кэтрин в объятия.
