В одном из излюбленных сюжетов она пряталась на корабле Кристофера. Он находил ее, страшно гневался и заковывал в кандалы, намереваясь казнить. Но потом, пораженный ее красотой и невинностью, влюблялся в нее. Она в каждом приключении проявляла недюжинную сообразительность и ловкость, Так что он в конце концов производил ее в офицеры. Он полностью доверял ей, и она всячески помогала ему в его делах. Однажды она даже спасла ему жизнь в героической битве, едва не пожертвовав собой. Он подолгу оставался у ее постели, пока она не выздоровела, а потом признался в любви и, поцеловав под одобрительные крики команды, сказал, что они поженятся.
У нее было несколько версий этой истории.
– А потом я встретила тебя, – произнесла она едва слышно.
Ее девичьи фантазии исчезли в тот же день, и на смену им пришло нечто более глубокое и волнующее. Она познала в оранжерее, каким в действительности был мужчина и чего он хотел от женщины.
– Я помню, – сказал Кристофер. – Ты была очаровательна – застенчиво улыбалась и краснела. Ты была лакомым кусочком, и я поклялся съесть тебя.
– Что ты и сделал, – холодно заметила Онория.
– Да, и ты была великолепной на вкус, черт возьми!
Онория вытащила еще одну большую занозу.
– Ну вот. Остальные гораздо меньше.
– Слава Богу.
Последние две вышли без особого труда. Кристофер молча терпел и только охнул и крепко выругался, когда Онория извлекла последнюю щепку.
Убрав занозы, она поискала взглядом полотенце. Нашла, смочила в тазике, тщательно промыла ранки.
Она провела пальцами по его тугой гладкой коже и улыбнулась. Кроме небольших царапин, никаких следов не осталось.
Не в силах удержаться, она коснулась изображения прыгающего льва на бедре Кристофера и, наклонившись, поцеловала его.
– Ммм, – промычал Кристофер.
От него исходил приятный запах. Его рубашка щекотала ей нос, а кожа на вкус была солоноватой. Ее рука опиралась на его зад, как раз в месте ранок, но Кристофер, казалось, не обращал на это внимания.
Он протянул руку назад и провел по ее волосам.
Несколько локонов выбилось из заколки и рассыпалось по плечам. От их прикосновения возникло почти такое же ощущение, как от его поцелуев. Он медленно улыбнулся ей, словно догадываясь, о чем она думала.
В любой момент он мог повалить ее на пол и заняться с ней любовью, сопровождаемой бешеным натиском и срыванием одежды, как бывало прежде. Но он лишь посмотрел на нее и сказал:
– Я очень соскучился по тебе; Онория.
Она не ответила, продолжая водить пальцами по татуировке. Его кожа была гладкой и теплой. Край его рубашки скользил по рисунку то вверх, то вниз, следуя вдоху и выдоху.
– А ты соскучилась по мне? – спросил он.
– Нет.
Кристофер улыбнулся:
– Минуту назад ты говорила, что была влюблена в меня.
– Да, когда была девчонкой.
Последовало молчание. Онория наклонилась и провела языком по татуировке. Она хорошо помнила этот восхитительный, характерный вкус его кожи.
– И ты любила меня, когда выходила замуж? – спросил он.
– Да.
– А сейчас нет?
– Нет.
– Ты ведешь себя довольно бесстыдно для женщины, не испытывающей любви.
В его голосе снова появились резкие нотки. Она подняла голову.
– В этом нет ничего постыдного, потому что ты мой муж. Кристофер внезапно отодвинулся и натянул штаны, спрятав татуировку и прочие соблазны.
– Один из нас здесь явно чего-то недопонимает.
Он сел на кровати, прислонившись спиной к стене. Онория опустилась перед ним на колени. Он не застегнул штаны, но они скрывали его. По крайней мере большую часть. Ее взгляд скользил по волнующей линии кожи пониже пупка.
Кристофер вздохнул и протянул руку, погрузив пальцы в ее волосы.
– Я должен был бы рассердиться, Онория, но я страстно желаю тебя, если даже ты просто выполняешь супружеский долг.
