агрессивным и назойливо-придирчивым. Что говорить, эту неделю с трудом можно было назвать отдыхом.
Она удивлялась, что когда-то считала его привлекательным, и решила, что больше никогда не попадет в подобную ситуацию.
Стук в дверь прервал ее размышления. Девушка не отвечала, ей было ясно, кто это, но не хотелось никого видеть.
— Элис! Откройте!
Бросив взгляд на светящийся циферблат наручных часов, Элис чертыхнулась. Берт, должно быть, сумасшедший, если думает, что она будет работать и ночью. Он постучит снова, возможно, несколько раз позовет ее, но когда поймет, что она не намерена отвечать, тихо удалится, предпочитая не тревожить людей в соседних коттеджах.
Но Берт больше не позвал и не постучал, и только Элис с облегчением перевела дух, как дверь отворилась.
— Какого черта! — воскликнула она.
Луч света осветил лицо Элис, моргая, она уставилась на темную фигуру в дверях. Мгновение спустя девушка вскочила с постели.
— Как вы посмели войти? — спросила она возмущенно.
— Я разбудил вас? Не думал, что вы заснете так быстро.
— Убирайтесь!
Словно не слыша, он прошел к кровати. В этой маленькой комнате он казался еще выше, мужественнее, с той присущей ему чувственностью, которая была доминантой в его облике. Сексуальность, которую она не замечала в других мужчинах и уж тем более в Клайде, исходила от него и мучила ее.
Однако данная ситуация была не подходящей для таких размышлений.
Ей вдруг стало тяжело дышать. Элис села на кровати, блеснув зеленью глаз и в извечном защитном жесте обхватив себя руками.
— Чего вы так испугались? — рассмеялся он.
— Мужчины обычно хотят одного.
— Некоторые, может быть.
— Значит, вы другой? Вы пришли не за этим?
— Когда мне нужен секс, я знаю, где его найти.
Элис вздохнула.
— Фу! Как вульгарно!
— Зато откровенно. Я не ломаю двери, чтобы получить женщину.
Наверное, они сходили от него с ума с тех пор, как он едва начал бриться, подумала Элис.
— Кстати, о ломании дверей. — Элис справилась с собой и заговорила довольно спокойно. — Как вы вошли?
— У меня отмычка.
Он улыбнулся, и белая полоска зубов сверкнула в темноте.
— Которую вы используете, не задумываясь, — обвиняла она.
— Только когда для этого есть причина, — сказал он весело. — Я ведь стучал…
— А я не открывала. Почему вы не ушли? Не вмешивайтесь в мою личную жизнь, Берт.
— Открывайте, когда я стучу, и я не сделаю этого.
— Вы чересчур бесцеремонны.
— Я? — Он совершенно не смутился.
— Зачем вы пришли? Если вы думаете, что я собираюсь работать и ночью, то ошибаетесь.
— Я принес поесть.
Она в изумлении взглянула на него.
— И из-за этого вы ворвались в мою комнату?
На его лице появилась озорная усмешка.
— Нет, я хотел насладиться видом вашего восхитительного тела, — сказал он и рассмеялся.
— Не говорите глупости, — вспыхнула Элис и отвернулась, почувствовав, что щеки ее запылали. — Серьезно, Берт, что это вам в голову взбрело? Я же сказала вам, что не голодна.
— Когда вы в последний раз ели?
— Я… я не помню.
— До того как ушли утром с Саймоном? — Она отвела глаза, и он продолжил: — Больше пятнадцати часов назад? Время поесть.
— Берт…
— Поднос за дверью. Мясо только что с огня, печеный картофель, салат, кусочек отличного яблочного пирога Зары со взбитыми сливками на десерт.
Как назло Элис почувствовала, что страшно хочет есть, но решила не показывать этого.
— Зачем вы принесли еду?
— Я не верю, что вы не голодны. Вам необходимо подкрепиться.
— К чему такое внимание, Берт?
Он снова рассмеялся, соблазнительный смех привел ее в трепет.
— Вы не правы, Элис. Меня это касается даже больше, чем вы думаете.
Девушка недоверчиво взглянула на него.
— В самом деле?
— Конечно. Голодный работник плохо работает.
Гнев вспыхнул в Элис, гнев на себя не меньший, чем на Берта.
— Уходите! Сейчас же!
— Что, действую на нервы?
— Берите свою драгоценную еду, и до свиданья!
— Сначала поешьте!
— Я, кажется, уже все сказала.
— Думаю, я тоже. Я не сойду с этого места, пока вы не поужинаете. — В его голосе зазвенел металл.
Элис с недоверием взглянула на него, удивляясь, что такой человек, как Берт, уделяет ей столько внимания. Берт Бакстер явно не поддавался на уговоры и, если он что-нибудь решал, невозможно было сбить его с толку.
— Тогда несите еду, — коротко приказала она.
— Так-то лучше.
— И можете идти. Боюсь, от вашей компании у меня пропадет аппетит.
— Ешьте быстрее, и вам не придется меня долго терпеть.
— Я предпочитаю есть в одиночестве.
— Я не уйду, пока вы не закончите. И потом мне бы хотелось, чтобы вы рассказали, как все это случилось с Саймоном, хотя я имею кое-какое представление.
У нее было искушение сказать правду, но что-то удержало. Наверное, это наследие школьных дней, когда ябедничать на одноклассников считалось отвратительным. Элис отвернулась.
— Это не имеет значения.
Он сильно сжал ее плечи.
— Уверены?
Девушка подавила дрожь.
— Да.
— Совершенно уверены?
— Я так думаю. Что бы я ни рассказала, это ничего не изменит. Саймон в госпитале по нашей глупости.
Внезапно его руки разжались. Там, где были пальцы, кожа горела, потом охватил озноб. Молча Элис смотрела на него и, когда он отвернулся, облегченно вздохнула.
