– Знаешь, что я сделал бы сейчас, если бы ты была рядом? – внезапно спросил он.
– Что? – почти прошептала она, расслышав в его голосе чувственные нотки. Сердце заколотилось в груди. Черт возьми, даже на расстоянии этот мужчина имеет власть над ней!
– Я бы поцеловал тебя в шею, в чувствительное местечко за ухом…
Сабрину бросило в жар.
– …потом спустился бы ниже, к ямочке возле ключицы. А после еще ниже, к…
– Джерри, прекрати! – взмолилась она, чувствуя, как жар желания растекается по всему телу от его слов. Что он с ней делает? – Я сейчас положу трубку.
– Ну хорошо-хорошо, больше не буду, – проворчал он хриплым не то от простуды, не то от страсти голосом. – Уже и помечтать человеку нельзя. Мне что, даже это запрещено твоим дурацким контрактом?
– Дело не в контракте, просто…
– Мои слова возбуждают тебя, признайся.
– Да, признаюсь. Ты доволен?
– Еще бы, – хмыкнул он. – Это моя маленькая месть за то, что ты сбежала от меня.
– Считай, что она тебе удалась. – Сабрина натянуто рассмеялась. Дыхание ее все еще было учащенным. Она попробовала вздохнуть полной грудью, чтобы вернуть себя к реальности. В голове все смешалось. Долго ли еще она сможет выдержать эту пытку желанием? И стоит ли отказывать себе в том, чего так жаждут и тело, и душа, и сердце? – Спокойной ночи, Джерри, – прошептала она.
– Спокойной ночи, Сабрина. Надеюсь, ты придешь ко мне хотя бы во сне.
– Непременно, Джерри, непременно.
К середине следующей недели Джерри расправился с болезнью во многом, как он утверждал, благодаря чудесной заботе Сабрины. Она еще два раза навещала его, правда ненадолго, так как это была неделя, предшествовавшая выпуску очередного номера журнала «Литературное обозрение». Перед выпуском номера работы, как правило, было в два раза больше, поэтому Сабрина целыми днями пропадала в редакции, приходя домой только на ночь.
Во вторник Джерри навестила мать, привезя целую сумку домашних отваров и настоек от простуды и кастрюльку картофельного супа. Джерри ворчливо жаловался Сабрине по телефону, что он уже на две трети состоит из лекарств и всевозможных настоек, что он больше никогда не возьмет в рот никакого травяного отвара, потому что за эти несколько дней напился их на всю жизнь.
К концу недели Джерри вернулся на службу и сразу с головой погрузился в работу, поэтому у них не было возможности часто видеться. Единственное, что им было доступно – это долгие разговоры по телефону вечерами. Джерри больше не просил ее приехать и остаться на ночь, не делал никаких сексуальных намеков, сохраняя чисто дружеский тон, и Сабрина была благодарна ему за это. Она чувствовала, что Джерри Баррет с каждым днем притягивает ее все больше. Ей нравилось заботиться о нем, ухаживать за ним.
От дружбы – к заботе. Что дальше? В своих отношениях они уже пересекли какую-то невидимую границу, а Сабрина этого и не заметила. Она вздыхала всякий раз, когда думала об этом. Дружба, забота – все это прекрасно, но как бы не допустить ошибку и не влюбиться. Или она уже влюбилась?
Но ведь любовь – это когда все наперекосяк, все не ладится, люди начинают ранить и обижать друг друга. Любовь длится недолго – и люди расстаются. За эту черту она больше никогда не хочет переходить.
Вскоре Джерри обратился к ней с просьбой помочь ему в подготовке запланированной им на ближайшую субботу вечеринки, и Сабрина с удовольствием согласилась. Ей нравилось заниматься планированием и подготовкой дружеской вечеринки, но волей-неволей она задумывалась о том, что будет после того, как вечеринка закончится? Если Джерри снова попросит ее остаться, сможет ли она устоять? Едва ли.
Картина с мокрым после душа Джерри, завернутым в полотенце, часто посещала ее воображение. Сабрина чувствовала, что на этот раз ей не удастся сбежать. Готова ли она к этому?
Да.
Хочет ли она этого?
Да, и еще раз да. Хватит уже обманывать себя. Ведь так чудесно было бы признаться Джерри, что она восхищается им, что хочет иметь в его лице не только друга, но и любовника. Что она хочет Джерри Баррета так, как еще никогда не хотела ни одного мужчину. От одного лишь звука его голоса в ней все трепещет.
Да, она действительно восхищается Джерри Барретом, его умом, обаянием, красотой. Ей нравится в нем живое чувство юмора, его низкий бархатный голос, то, как блестят его глаза всякий раз, когда он улыбается, как он целует ее.
Но влюбиться снова, после того как она обжигалась сколько раз? Это было бы безумием.
Мы вполне способны на взрослые, ни к чему не обязывающие отношения, то и дело твердила она, дабы убедить себя в этом. На отношения, в которые не вмешивается любовь. Это будет единственный пункт контракта, который еще останется ненарушенным.
– Привет, – сказал он.
Как будто это был обычный вечер.
Как будто она не была совершенно уверена в том, что сегодня вечером они станут любовниками.
– Привет. – Сабрина набрала в грудь побольше воздуха и приготовилась нести какой-нибудь легкомысленный вздор, чтобы избавиться от ощущения напряжения, отчего-то возникшего между ними. И вдруг услышала свой осипший голос:
– Джерри, я так скучала по тебе. – Что ты делаешь? Это самый глупый твой поступок, мысленно обругала себя Сабрина. Ну почему бы не покончить с этими детскими играми, а, мисс Хортон? Почему бы не признаться честно, что ты любишь его? Ведь это же чистая правда.
Как ни пыталась она избежать этого, оно все же случилось – она влюбилась в Джерри Баррета. Когда же это произошло? – спрашивала она себя. Еще в тот первый вечер в баре, когда он вел себя как галантный рыцарь и было так легко представить себе его мощным утесом, возвышающимся над бурным житейским морем? Или на той вечеринке в «Линкольн-холле», когда он поцеловал ее на крыше? А может, когда он заболел и нуждался в ее помощи?
Когда бы это ни случилось, но отрицать очевидное уже было невозможно: она влюбилась.
Снова.
Разве мало ей было тех горьких уроков, которые преподали ей ее предыдущие приятели.
Голос Джерри прервал бурный поток ее мыслей.
– Не пройти ли нам внутрь или так и будем стоять на пороге? – Затем, когда Сабрина переступила порог квартиры, добавил: – Я тоже очень скучал по тебе.
Сабрина в нерешительности остановилась, сжимая в руке букет пунцовых роз. Только сейчас до нее дошло, что она, наверное, совершила промах. Кажется, мужчинам цветов не дарят. Или дарят?
– Я не знала, есть ли у тебя чем украсить комнату, – поспешно объяснила она.
– А я думал, что ты будешь украшением вечера, – улыбнулся Джерри.
– Только не клади меня на середину стола. – Сабрина не успела закрыть рот, как до нее дошла двусмысленность сказанного ею. Она густо покраснела.
Джерри захохотал, продолжая заслонять собой дверной проем.
– Ты не представляешь, от чего отказываешься, детка. – Он перестал смеяться, и глаза его потемнели. – Добро пожаловать, Сабрина.
– Спасибо, – промямлила она. – Может, я все-таки поставлю цветы в вазу?
Она попробовала пройти на кухню, но Джерри загораживал проход и, судя по всему, не собирался сдвинуться с места.
Чего бы проще сделать шаг навстречу и броситься в его объятия? Воздух между ними накалился до предела. Повисла звенящая тишина. Но так было до тех пор, пока Джерри не поцеловал ее. Тут словно взорвался динамит, вспенив ей кровь. Сабрина прикрыла глаза и свободной рукой погладила лицо Джерри, издав слабый стон.
– Хорошо, когда по тебе скучают, – проговорил Джерри низким, тягучим голосом, почти ей в самое ухо.
