— Я сказал, что завтра приезжает мой сын Ричард. Он сейчас в Бостоне…
— Ох черт! — Джинни рывком поднялась на ноги. — Я же совсем забыла, мне нужно узнать насчет рейсов в Лос-Анджелес.
Она еще успеет заняться обхаживанием старика, если это вообще понадобится.
Джинни быстро вышла с веранды и отправилась наверх, в седьмой номер, чтобы сообщить Джесс интересную новость.
Глава 19
— Да какая, черт возьми, разница? — не унималась Джинни. — Все равно до завтрашнего вечера ты никуда не уедешь. Даже если Мелани ничего не известно, даже если ты решишь, что ей не следует знать, выясни все до конца хотя бы для себя.
Джесс перевернулась на бок и посмотрела в глаза Джинни. И почему подруге все так ясно в этой жизни, как будто она никогда не изведала горя?
— Я думала, ты поймешь, — тихо сказала она. — Джинни, мне очень тяжело. Я благодарна судьбе за то, что у меня есть, и не желаю вмешиваться в чужую жизнь.
— Пять лет назад ты думала иначе, поэтому и организовала встречу.
Джесс закрыла глаза.
— Наверное, тот опыт чему-то научил меня. Сын Сьюзен не захотел о ней слышать; Филип встретился с Пи-Джей только для того, чтобы увидеть, как она угасает; ты… из всех нас только у тебя жизнь изменилась к лучшему. Видимо, двадцать пять процентов счастья не стоят семидесяти пяти процентов боли.
— Ты свинья, — бросила Джинни.
— Наверное.
Так как Джинни молчала, Джесс открыла глаза и посмотрела, здесь ли она. Подруга стояла у окна, глядя вниз, на зеленый газон.
— Итак, из-за твоей проклятой чувствительности, — снова заговорила она, — Живой Труп одерживает победу.
— Не называй ее так, Джинни. Ее зовут Карен.
— Карен, Шмарин… Это ее ты так испугалась, что решила бежать?
— Карен тут совершенно ни при чем. Ее я ни капельки не боюсь. Понятно, что писала и звонила она, но с тех пор, как мы сюда приехали, Карен ровным счетом ничего не сделала.
— Она — кусок дерьма.
— А по-моему, это одинокая, несчастная женщина.
— И потому Карен трогательно собирает бутылочные осколки, — подхватила Джинни с издевкой. — А тебя не беспокоит, что именно она воспитывала твою дочь после того, как жена Дика протянула ноги? Не беспокоит, что она имеет влияние на твою дочь?
— Джинни, я уверена, у Мелани все в порядке. У нее прекрасная девочка и хорошая работа. Если Мелани воспитала Карен, то, судя по всему, ее остается только поблагодарить.
— Чушь, собачья! Кусок дерьма твоя Карен. Почему, интересно, она не вышла замуж?
— Может, как раз потому, что занималась моим ребенком.
— Что же она так изменилась? Зачем гадит своей семье?
Джесс снова легла на спину.
— Не знаю, Джинни, не знаю. Но только жалею, что затеяла все это.
Джинни подошла ближе и присела на край кровати.
— У тебя плохая память.
Джесс закрыла глаза.
— В чем дело?
— Затеяла все это не ты.
— Я могла бы просто забыть про письмо и про звонок.
— А про Ричарда ты тоже могла бы забыть?
Ричард. Джесс прищурилась от невыносимой боли. Она вспомнила Мелани и Сару на пришкольной площадке, а затем Ричарда — молодого, семнадцатилетнего.
— Наверное, ты просто боишься встретиться с ним, — продолжала Джинни. — Боишься, что плюнешь ему в глаза, хотя он заслуживает именно этого. Ты говоришь, будто тебе известно кое-что о страдании. По- моему, ты не знаешь и азов. Нельзя понять, что такое страдание, пока не начнешь страдать. Пока страдание не вывернет тебя наизнанку.
— Полагаю, я достаточно выстрадала в жизни.
— Я тоже так думала, пока Джейк не умер. — Голос Джинни дрогнул. — Можешь считать, что Мора — твое оправдание, если тебе угодно, но не обманывай хотя бы себя.
Вздохнув, Джесс взглянула на подругу. Наверное, Джинни права. Страх перед новым страданием заставляет ее бежать.
— Дорогая моя, — начала Джинни, поднимаясь, — не выяснив все до конца, ты будешь мучиться всю оставшуюся жизнь. И раскаиваться. Впрочем, решай сама. Я прогуляюсь в город, куплю сувениры и пораскину мозгами, как убедить мою дочь не давать подонку-пасынку ни одного гребаного цента. — Подойдя к двери, она остановилась. — Джесс, подумай над моими словами. Невозможно избежать страданий. Но пока мы живы, нам надо бороться за счастье.
Она почувствовала необходимость позвонить Море. После прибытия в Вайнард Джесс еще ни разу не связалась с детьми, хотя привыкла регулярно разговаривать с ними по телефону ради того, чтобы услышать их голоса и убедиться, что с ними все в порядке. Звонок не вызовет подозрений у Моры; она не подумает, будто мать звонит лишь потому, что решила вернуться к прежней жизни, осознав нелепость поисков другой дочери.
Сейчас она услышит голос Моры и успокоится.
Но вначале Джесс позвонила в мастерскую. Карло сказал, что дела идут хорошо и ей незачем торопиться с приездом. Нажав на рычаг, она набрала другой номер.
К телефону подошел Тревис.
— Привет, родной, — сказала Джесс и вздрогнула: ведь именно так обратилась Мелани к Саре.
— Привет, мама. Как у тебя дела? Развлекаешься?
— Да, солнышко. Тут, в Вайнарде, просто здорово. А что у вас? Как Мора?
— У нас все нормально. Я работаю как вол. Похоже, быть садовником мне не хочется. Уж больно тяжело.
Джесс рассмеялась:
— Ну, трудностей ты никогда не боялся.
Из всех детей один Тревис не относился к материальному благополучию как к чему-то само собой разумеющемуся.
— Мне еще не приходилось таскать столько бревен. Когда ты приедешь?
— Пока не знаю.
— Ладно, отдыхай. Моры постоянно нет дома, так что я понемногу учусь готовить.
Джесс живо представила, как неуклюжий юноша хлопочет на кухне.
— И что же ты готовишь?
— Курицу.
— Вымой ее как следует.
Тревис жалобно застонал;
— Конечно, я же не дебил.
Джесс снова засмеялась:
— Мора дома?
— Не знаю. Сейчас посмотрю.
Джесс не успела остановить его — он закричал:
— Эй, Мора! Мама звонит!
Джесс перевела дыхание. Надо взять себя в руки, чтобы голос не выдал ее и Мора ни о чем не догадалась.
— Мора! — вновь прокричал Тревис.
