Будда и дзен-буддизм
Я уже читал всю эзотерику подряд. В разные периоды этой своей новой жизни и путешествия по лесу, густым зарослям и джунглям эзотерических идей, я хотел в духовной области познания то одно, то другое: то покой и равновесие, то сильные и острые переживания, то силу и энергию, то необыкновенные способности…
Очевидно, что я пробирался и осваивал духовную науку на- ощупь, наугад, не обладая знанием того, что мне в действительности нужно и что я по-настоящему хочу. Но кто или что во мне должно об этом знать???
…Слышу негромкий скрип древней, ржавой оси громадного буддийского колеса Дхармы — закона, кармы, учения. Это колесо в бесчисленных мелких зазубринах. И каждая из них — мой очередной приход на землю, моё беспамятное воплощение. Миллионы лет бессмысленно проворачивается космическая ось, миллионы лет я оставляю бледно-голубую, едва заметную цепочку из вспышек-следов во вселенной. И в очередной раз вновь гаснет эта ничтожная, маленькая точка, искорка моего сознания.
И слышится проникновенный голос в тиши:
— Но, что же такое, о монахи, благородная истина о страдании? Рождение есть страдание, старость есть страдание, смерть есть страдание; заботы, горести, боль, печаль, отчаяние — всё это страдание; соединение с нелюбимым есть страдание; несоединение с любимым есть страдание; недостижение желаемого есть страдание; короче говоря, пять групп привязанностей — суть страдание…
Всматриваюсь в лицо и фигуру говорящего — проникновенная внутренняя и спокойная сила, достоинство царя, абсолютная отрешённость, вдумчивость и совершенное равновесие. Ба! Так это же сам Будда!
— …Усилие на пути внимательности, о монахи, необходимо, но что такое правильное усилие? Правильное усилие, о монахи, — это шагающий слон или черепаха. Слон или черепаха двигаются вперёд уверенно, безостановочно, с большим достоинством. Они не подвержены возбуждению. Они обладают всесторонним обзором пути, по которому идут. И хотя вследствие своей способности обозревать путь они серьёзны и медлительны, в их движении налицо чувство весёлости и разумности. Вот что такое, о монахи, правильное усилие…
Сквозь века и тысячелетия я смотрел на осознанно бредущего в окружении нескольких бритоголовых монахов величественного человека. Он отдалялся всё дальше, плавно поднимаясь в горы, и уходил за горизонт… И я вдруг понял, что уже не принадлежу себе, а беззаветно предан духовным идеям, которые давно ведут меня по жизни.
И в некотором отчаянии от того, что должен быть обречён на одиночество, я отрешился от своей прежней жизни, не спеша и спокойно расстался со своим прошлым «Я» и пошёл след в след за Буддой. Туда, за безмолвный горизонт, в далёкую и непостижимую нирвану…
Я внимал наставлениям Будды практически, и мне стало приоткрываться сложнейшее, тончайшее, ювелирное искусство осознавания, а значит тайны жизни. Однако поток городской, рабочей и повседневной суеты был настолько мощным и сильным, что надолго выбивал, вырывал меня из поля сознания Будды. Двигаться в познании ровно, постепенно, непрерывно — это удел и стиль сильных. Я был всё ещё очень слаб. Мне было свойственно продвигаться мелкими волевыми импульсами, двигаться рывками, делая длительную передышку. Однажды я глубоко осознал, насколько был несвободен. Мне часто снилось, как я путаюсь в длинных и крепких верёвках, они вонзались в моё тело, мешали идти. Это были мои привязанности: многочисленные желания, энергетические присоски, связи с другими людьми, местами проживания. Путы оказались реальными. А так хотелось с разбегу броситься в прозрачное солнечное море, окунуться в бесконечное пространство вечного наслаждения и провалиться в нирвану, застыв в удовлетворённой буддийской полу-улыбке…
Широкополосные, полноводные, спокойные и прохлаждающие, духовные буддийские потоки. Они пропитывали меня своим высоким сознанием. Местами я чувствовал небывалую силу, покой и уверенность в себе. Глубокий покой — это невероятная сила! Иногда в моём сознании возникали световые вспышки. Они проявлялись как молниеносные ментальные озарения по поводу сложных духовных проблем. Это замыкались между собой в моём поле сознания световые волокна и участки приобретённых ранее разрозненных духовных знаний единой всеобъемлющей истины. Они замыкались, объединялись и вспыхивали ярким, ослепительным светом, рождая состояния счастья и восторга!
— Это путь к просветлению, — соглашаясь, медленно кивал мне великий Будда.
До встречей с Буддой всё окружающее казалось мне более или менее одинаковым, повторяемым, однообразным. Великий бодхисаттва подарил мне постижение того, что и мир вокруг, и я сам — не один и тот же. Я — разный, текучий, непрестанно и ежесекундно меняющийся, а мир всегда является свежим и неповторимым! И в силу этого я неизбежно и непрерывно обновляюсь в нём. Я сам — чудесная загадка. С осознанием этого моя жизнь приобрела необыкновенную, потрясающую глубину, насыщенную до предела новым качеством. Однако и другие неординарные и очень странные влияния оказывали на меня буддийские пути-дорожки.
Великой проницательной силой и даже мощью обладают отдельные духовные идеи. Так я глубоко в себя принял идею реинкарнации — будущего перерождения. Всего лишь некая эфемерная, воздушная, «маленькая», невидимая идейка, мыслишка, а что она начала творить в моей душе! Она на моём поле сознания стала вспахивать и перепахивать различные слои энергий — мои прошлые представления о жизни, бросая в обновлённую, удобренную почву свои семена, посевы и ростки. Она стала формировать устойчивую установку, подкрепляемую движением конкретных эманаций. Идея глубоко внедрилась, обросла и вскоре превратилась в ёмкую структуру, в дерево сознания со множеством энергетических веток. Дерево росло и развивалось на моём поле… С неких пор я обрёл абсолютную уверенность в том, что после физической смерти снова возрождусь на земле, и это мне приносило… страдания… Я перестал бояться смерти, я стал бояться новой будущей жизни! Анализируя свою прошлую жизнь, я пришёл к выводу, что, будуче устойчивым материалистом, я мог им так и прожить всю свою скучную жизнь и не открыть для себя потрясающих тайн и возможностей сознания. Очень тяжёлый и плотный театральный занавес майи, великой иллюзии, так и держал бы меня в своём плену. А слащавый и обольстительный буддийский бог Мара, ухмыляясь, всё продолжал бы и продолжал бы развлекать и занимать меня игрой страстей и отвлекать от истины. И то, что я однажды приоткрыл завесу майи, могло быть чистой случайностью. Да и сколько нового, удивительного я уже обрёл в своём духовном поиске! В результате неясных мутаций энергий сознания я обрёл драгоценную жизнь на Земле в драгоценном физическом теле и воспользовался уникальным шансом, одним из миллионов возможностей человеческой жизни! Я обнаружил Учение! Я так болезненно-долго обретал и обрёл единственный и глубокий смысл! А теперь моя новая будущая реинкарнация всё сотрёт, уничтожит, и в моей новой жизни всё начнётся сначала! Снова беспощадно закрутится старое, ржавое буддийское колесо, перемалывая и тиская мою чувствительную душу. Невыносимо! Не хочу! Самые настоящие страдания начались во мне в связи с очередной будущей потерей! Проклятая и безжалостная карма! Тебя не умолить. Реинкарнация… Я долго — неделями, месяцами! — болезненно нёс тяжёлую ношу обречённости на повторные страдания в липкой паутине жизненной майи, пока она, наконец, постепенно не ослабила своего давления. Страдания по будущему перевоплощению понемногу утихли, сгладились.
Буддийские потоки сознания… Насытившие и удовлетворившие мою духовную жажду и всё же неспособные доставить мою неуёмную, любознательную натуру к месту назначения.
Увы, и с Буддой мне пришлось недолго размеренно идти или плыть вместе, — не до победного конца. Со временем я стал остывать к классическому буддизму.
Я ориентировался на прорыв, на скоропалительный пробой, поэтому, однажды, меня заинтриговал, привлёк, притянул, заворожил иной поток буддизма — дзен.
Дзен имеет неповторимый привкус, оттенок и аромат буддизма. Я был духовно восхищён дзеном, ведь он обещал мне очень быстрое и почти без усилий достижение…
Немедленное, спонтанное просветление. Мгновенная вспышка. Прыжок и! — Чарующая пустота, океан счастья, сатори, море восторга, психоделическое переживание жизни, чистый смех существования!
