Однако… Однажды и эта встреча самым естественным образом подошла к концу. Я почувствовал насыщение. Я напился, накурился, наелся, пресытился Ошо. Всё, достаточно, хватит! Работа со многими техниками только дезорганизует сознание, выбивает из равновесия. Была необходима углубленная практика только с одним духовным методом. Ошо в меня больше не лез, не вмещался, не принимался. Надоел: во всех книгах про одно и тоже. Даже самый великий ум и высокое сознание в своём выражении и форме неизменно ограничено, повторяемо, однотипно. Спасибо, Ошо, я уже всё понял.
И, тем не менее, я подумывал, а не сделать ли всё же стиль духовной практики и познания Ошо основным, единственным, — как вдруг мне попались книги Мантака Цзя, и в голову пришла новая оригинальная идея: а не стать ли мне лучше даосом!?
Чжао Би-чень
(как я стал даосом)
Каждый человек в большом эзотерическом саду ищет только свой аленький цветок. Пальцы многочисленных Учителей и наставников задевают и заставляют звучать какие-то сокровенные только присущие данному искателю струны…
Я никогда по-настоящему не был здоров. Родился хилым и болезненным мальчиком. Естественно, что в детстве переболел всеми «положенными» детскими заболеваниями. В юности тяжёлое двустороннее воспаление лёгких, от которого чуть не умер. Всю жизнь меня мучили гланды, полипы, простуды… Дыхалка — основа строительства здорового организма, так и не получила своего развития. Я всегда, пробежав самую малость, начинал задыхаться. А неразвитая дыхательная система не могла дать силы и здоровье развивающемуся, молодому организму.
Ко всему прочему я всегда психологически и духовно-энергетически чувствовал себя каким-то слабым, безжизненным растением — подует покрепче ветер, пойдёт сильный дождь с градом — и я погибну. У меня очень слабые корни…
Когда я родился, в отношениях моей матери и отца были большие проблемы. Отец не хотел моего появления на свет, а позже о моём рождении сожалела и моя родная мать. С духовно-энергетической точки зрения это стало, по сути, очень мощным родовым проклятием, которое замкнулось на мне уже в самом начале моего появления на свет. Уже в самые первые годы жизни меня спихивали каким-то чужим тёткам, увозили надолго к бабушкам и дедушкам, и я был лишён самых насущно-потребностных, энергетических, широкополосных потоков, призванных в меня вливаться со стороны моих родителей и одаривать любовью, вниманием и будущим здоровьем. Неустойчивость, слабость, отсутствие самой простой, земной укоренённости и равновесия, обделённость эфирной энергией всегда давали о себе знать. Такая энергетическая основа, а точнее, её отсутствие, проявлялось в моём сознании на психологическом, эмоциональном и духовном уровне самым негативным образом: я постоянно чувствовал себя несчастным, ненужным, бесполезным и беспомощным, словом, — ошибка природы. Я будто бы не имел право на существование. Я чувствовал себя черновиком, испачканной напрасно бумагой, но не исполненной грамотой. Тем не менее, мои дела, побуждения, мысли и поступки записывались в некой тайной книге. А судьба продолжала рисовать свой неповторимый, замысловатый узор, вытягивая его в общую линию жизни…
В общем на горизонте замаячил Чжао Би-чень. Он был даосом. Даосская йога — это практика отменного здоровья и глубинного познания своего организма в его самом телесном, приземлённом аспекте. Как раз то, что мне нужно, что мне не хватает… И Чжао, который жил в конце девятнадцатого и начале двадцатого века, полностью воплощал собой совершенного, реализованного даосского мастера. К слову сказать, что известный Мантак Дзя всего лишь его бледная, современная копия. Мастера было узнать не трудно: среднего роста, в холщовой рубахе, предельно короткая стрижка ёжиком. От него источалась, лучилась живая, кипучая и в то же время спокойная, уравновешенная энергия. В каждом своём грациозном и расслабленном движении он был непередаваемо пластичен, мягок, как кошка, неуязвим и одновременно до странности устойчив. Десяток человек не смогли бы сдвинуть Би-ченя с места. Особенным светом горели его глаза. Яркие белые белки, нежная, гладкая розовая кожа и детский румянец на щеках указывали на отменное здоровье. Мастер никогда практически не уставал. Добавьте сюда доброжелательную улыбку, открытый и невинный взгляд, — и вы получите полный портрет даосского мастера. Чжао на момент нашей встречи было уже за семьдесят, но он вполне мог поместиться в неопределённую возрастную категорию от тридцати до сорока пяти лет. Мастер наслаждался каждым мгновением жизни. Дао вошло в его тело, а мастер влился своими природными энергиями в Дао.
— Дао, выраженное словами, не есть Дао.
— Мягкое побеждает твёрдое… — какое неповторимое очарование, мягкость, красота, гармония и совершенное равновесие заложены в принципах даосской йоги! Вот настоящая йога — нашёл!
Я пытаюсь понять и рассмотреть поближе Би-ченя. Вот я направляю на него свой любопытный взгляд, но он в тот же момент растворяется в воздухе моей комнате.
— Где же ты, достопочтимый Чжао? — хочу задать ему вопрос.
— То, что можно понять, ухватить умом и всё, что можно описать словами, — неизбежно будет ошибочным, — слышу уже за своей спиной проникновенный голос Мастера. Я быстро оборачиваюсь и на какое-то мгновение улавливаю образ Чжао, но и он плавно исчезает, оставляя свой тихий смех: — Ты пытаешься поймать неуловимое, как нельзя захватить и сделать своей собственностью луч солнца…
Би-чень свободно владел техникой телепортации — вневременным перемещением своего физического тела в любую точку земли. Это высшая реализация всех мастеров-нидзя. Этого уровня достигают, когда открываются тайны великой Пустоты, тайны пространства.
И ещё я услышал:
— Практикуй! И успех придёт к тебе тогда, когда с неба начнут сыпаться цветы…
Я стал работать с базовым энергетическим центром, Харой, или с животом. Развитая хара — это основа физиологического здоровья организма.
Даосская йога при всей своей приземлённости оперирует высокими идеалами. В ней также присутствует идея чудесного, возможность преодоления смерти и даже достижение бессмертия не только сознания, но и физического тела… Когда-то в прошлом на нашей земле, в рамках отдельной цивилизации, это было возможно, и первые даосы наслаждались в здоровых телах жизнью продолжительностью в умопомрачительные сроки: в десять — двадцать тысяч лет!!! Эх! Надоело мне влачить своё жалкое, приболезненное, истощённое существование! Хочу получать удовольствие и радость от жизни через здоровое тело и его пробужденные живые энергии и силу!
Стремление к красоте, гармонии и равновесию является естественным для человека. Очень быстро я убедился в том, насколько даосская йога мудрее, мягче, естественней и гармоничней йоги индийской. В индийской схеме энергию, Кундалини, выводят по позвоночнику вверх, в чакру сахасрару, где она призвана соединиться с Абсолютом, богом Шивой. Подобная реализация считается духовным идеалом и возводится в ранг полной освобождённости. На практике же такая карта пути крайне опасна, так как связана со значительным риском, исходящим от неуправляемой, коварной Кундалини; она даёт непредсказуемые результаты и зачастую приводит к неуравновешенным состояниям вплоть до умопомешательства.
В основе же даосской карты лежит идеал энергетической орбиты: энергия при этом движется вокруг туловища по кругу, что соответствует энергии человеческого зародыша во внутриутробном состоянии. Иначе говоря, возвращение к пренатальному, «прежденебесному» положению, или к тому естественному состоянию, в котором человек уже некогда пребывал, и означает ту самую природную гармонию и естество.
Большинство духовно-религиозных путей идут «сверху», спуская из покровов высоких энергий индивидуальное сознание практикующего вниз. Даосская йога, напротив, идёт «снизу» по условному направлению вверх, поднимая сознание и прорабатывая в самую первую очередь низкие энергии.
— Низкое — основа высокого.
И хотя человек — не тело, я сравнительно быстро убедился в собственном опыте в мудрости
