которое указывал Дейзи, голос юриста стал доноситься до него как будто бы откуда-то издалека. – Парень – большой прохвост, правда? Уверен, что он путался с этой маленькой девчонкой.
Дейзи ошибался, и ошибался он от чистого сердца. Должно быть, третья жена вдохнула в него новые силы – иначе зачем бы ему приходить домой в полпятого.
Огромным солдатом, изображенным на фотографии, с шеей, повязанной платком, был Тим Андерхилл. А “девчонка” была одним из его “цветочков” – юношей, настолько женственным, что ему бы действительно родиться девочкой. Оба, улыбаясь, позировали фотографу на узенькой улочке, забитой “Джипами” и рикшами, должно быть, в Да-Нанге или Хью.
– Сынок, – донесся до Конора голос Дейзи. – С тобой все в порядке, сынок?
Несколько секунд Конор размышлял, согласится ли старик отдать ему фотографию Андерхилла.
– Ты весь побелел, сынок.
– Не беспокойтесь, – ответил Конор. – Все нормально. Остальные фотографии он лишь просмотрел мельком.
– Все очень просто, – не унимался Дейзи. – Ты никак не можешь забыть все эти ужасы.
Затем Бен Роим решил, что им нужен еще один человек для оклейки кухни, и нанял Виктора Спитални.
Конор немного опоздал на работу. Когда он вошел в разоренную кухню, то увидел незнакомца с грязными белыми волосами, забранными в длинный хвост, который слонялся вдоль каркаса новой переборки. На нем была хлопчатобумажная рубашка поверх водолазки, под довольно объемистым животом болтался видавший виды пояс с инструментами. Конор заметил свежую ссадину на его переносице и следы других ссадин на костяшках пальцев левой руки. Белки глаз были в красных прожилках. В памяти Конора тут же всплыли ямы, от которых исходил омерзительный запах горящего дерьма, облитого керосином. Опять Вьетнам.
Бен Роим и остальные плотники и маляры сидели на полу, попивая из термосов свой утренний кофе.
– Конор, познакомься с нашим новым рабочим. Том Войцак, – представил новичка Бен.
Прежде чем неохотно пожать руку, протянутую Конором, Войцак несколько секунд тупо смотрел на нее.
“Вы, придурки, да вы только попробуйте. Эта ссань – то, что доктор прописал, для ваших желудков”, – вспомнилось Конору.
Все утро Войцак и Линклейтер наклеивали пленку в разных концах кухни. В одиннадцать часов, после того как миссис Дейзи принесла, а затем унесла поднос с кофе, Войцак пробурчал:
– Видел, как она подошла ко мне? Прежде чем мы закончим эту работу, я побываю в спальне у этой сучки и буду трахать ее прямо на полу.
– Ну уж конечно! – рассмеялся в ответ Конор. Опрокинув чашку кофе, Войцак кинулся через кухню и встал вплотную к Конору, скалясь и глядя на него в упор.
– Не смей попадаться на моем пути, гомик чертов, – прошипел он. – Иначе тебя будут долго искать.
– Отвали, – Конор оттолкнул Войцака. Больше всего на свете ему хотелось сейчас продуманным ударом сбить этого придурка с ног, а затем удушить его одной левой. Но Войцак брезгливо отряхнул то место, куда толкнул его Конор, и вернулся к работе.
В конце рабочего дня, закинув пояс с инструментами в угол кухни, Войцак молча наблюдал, как Конор собирает свои вещи.
– Ну чем не гомик? – произнес он.
Конор захлопнул сумку с инструментами и спросил:
– У тебя много друзей, Войцак?
– Думаешь, эти люди собираются тебя усыновить? Они не собираются тебя усыновить.
– Оставь это, – Конор встал.
– Итак, ты тоже был там? – спросил Войцак, постаравшись, чтобы в голосе его звучало как можно меньше любопытства.
– Да.
– Секретарем-машинисткой?
Чувствуя, как нарастает внутри гнев, Конор повернулся к выходу.
– В каком подразделении ты служил?
– Девятый батальон. Двадцать четвертый пехотный полк.
Смех Войцака напоминал скрип песка. Конор шел, не останавливаясь, пока не оказался достаточно далеко от дома.
Усевшись на мотоцикл, Конор долго сидел неподвижно, глядя на темно-серые камни мощеной дорожки и стараясь ни о чем не думать. Небо, да и сам воздух вокруг казались такими же серыми, как гравий. Он чувствовал, что мелкие камушки набились ему в ботинки.
В какую-то секунду ему захотелось завести свой “Харлей” и катить куда глаза глядят, наслаждаясь скоростью и ощущением покрываемого расстояния, и так ехать и ехать, не останавливаясь, много-много миль. Скорость и расстояние всегда наполняли Конора приятным ощущением легкости и какой-то пустоты. Конор представил себе нескончаемые шоссе, лежащие перед ним, неоновые вывески отелей, гамбургеры, нарисованные на придорожных закусочных.
Скрючившись у руля мотоцикла, Конор слышал, как внутри дома захлопали двери. Послышался густой баритон Бена Роима.
Как хотелось сейчас Конору, чтобы Майкл Пул позвонил ему прямо сегодня и сказал: “Мы выезжаем, малыш. Пакуй вещи и встречай нас в аэропорте!”
Бен Роим открыл дверь и пристально посмотрел на Конора, натягивая свою тяжелую ворсистую фланелевую куртку.
– До завтра?
– Мне некуда больше ехать, – сказал Конор.
Бен Роим кивнул. Конор завел мотоцикл и рванул с места, не дожидаясь, пока из дверей дома покажутся остальные рабочие.
Дня три-четыре Войцак и Конор игнорировали друг друга. Когда Чарли Дейзи, унюхав еще одного ветерана, появился с коробочкой медалей и фотоальбомом, Конор положил инструменты и медленно вышел из комнаты. Он почувствовал, что не может находиться рядом, пока Войцак будет пялиться на фотографию Тима Андер-хилла.
Ночью, накануне того дня, который неожиданно оказался последним днем его работы в доме Дейзи, Конор проснулся в четыре часа утра в середине ночного кошмара, главными участниками которого были М.О.Денглер и Тим Андерхилл. В пять Линклейтер встал с постели, сварил кофе и выпил почти полный кофейник перед тем, как отправиться на работу. Куски ночного кошмара преследовали его все утро.
Вот они с Денглером сидят съежившись в какой-то траншее – пережидают бомбежку. Тим Андерхилл тоже должен быть где-то здесь – или в темном конце траншеи, или в другой траншее, рядом, потому что его густой звучный голос, похожий на голос Бена Роима, перекрывает даже шум бомбежки.
В Долине Дракона не было траншей. Труп лейтенанта с раскинутыми в стороны ногами сидит в дальнем углу траншеи. Кровь, стекающая из перерезанного горла, залила и пропитала уже всю форму.
– Денглер, – произносит во сне Конор Линклейтер, – Денглер, погляди на лейтенанта. Придурок втянул нас в эту заварушку, а теперь он мертв. – Очередная вспышка озаряет небо, и Конор видит, что изо рта лейтенанта Биверса торчит карточка Коко.
Конор хватает Денглера за плечо, и безжизненное тело товарища валится к его ногам. Конор видит изуродованное лицо Денглера и все ту же карточку, торчащую изо рта. Он кричит во сне и наяву и от собственного крика просыпается.
Конор пришел на работу пораньше и стал дожидаться остальных. Через некоторое время показался “Блейзер” Бена Роима, в котором ехал он сам и еще два члена бригады, жившие в том же районе города, что и Бен. У обоих ребят были маленькие дети и им надо было платить за квартиру, но оба были слишком молоды, чтобы успеть побывать во Вьетнаме. Наблюдая, как они вылезают из машины, Конор поймал себя на том, что испытывает по отношению к ребятам почти отцовские чувства – им явно недоставало опыта, чтобы почувствовать разницу между Беном Роимом и другими подрядчиками.
