Потом, после занятий любовью, она спросила его о полосах на спине и животе.
– “Эйджент Оранж”, – ответил Конор. – Хотелось бы мне научить их всех как следует произносить эти слова.
И вот теперь он один боролся с последствиями запоя, больше всего желая увидеть сейчас Майка Пула и поговорить с ним об “Эйджент Оранж”, поинтересоваться новостями о Тиме Андерхилле.
8
Майкл Пул работает и отдыхает
1
– Все решено, – произнес Майкл. – В январе в Сингапуре медицинская конференция, организаторы предлагают скидку на билеты туда и обратно.
Он поднял глаза от номера “Американского терапевта”. В ответ Джуди только сжала губы, не отрываясь от телешоу “Сегодня”. Джуди завтракала, стоя у некоего подобия стойки посреди кухни. Майкл сидел один за длинным кухонным столом. Три года назад Джуди объявила, что кухня морально устарела, оскорбляет ее эстетические чувства и стала совершенно бесполезной, и потребовала переделать ее. Теперь она каждое утро завтракала стоя в восьми футах от стола, за которым сидел муж.
– А какая тема конференции? – спросила Джуди, по-прежнему глядя на экран.
– “Педиатрия в травматологии”. С подзаголовком “Травматология в педиатрии”.
Джуди бросила на него чуть иронический, но вполне дружелюбный взгляд и с хрустом откусила кусочек тоста.
– Все должно сработать, – продолжал Майкл. – Если повезет, мы сможем отыскать Андерхилла и решить все вопросы за неделю-две. Авиабилет будет действителен лишнюю неделю.
Джуди так и не повернулась к нему.
– Ты прослушала вчера сообщение Конора на моем автоответчике?
– С чего бы это мне слушать твои сообщения?
– Гарри Биверс послал Конору чек на две тысячи долларов, чтобы покрыть расходы на поездку. Никакой реакции.
– Конор не мог в это поверить.
– Как ты думаешь, они правильно сделали, что заменили Тома Брокоу Брайаном Гамбелом? Я всегда считала его каким-то чересчур легковесным.
– А мне он всегда нравился.
– Ну что ж, возможно ты прав, – Джуди обернулась, чтобы поставить в раковину свои почти не испачканные тарелку и чашку.
– Это все, что ты хочешь сказать?
Джуди повернулась к мужу, явно едва сдерживаясь:
– Ах, извините. Мне позволено добавить что-то еще? Ну так вот, мне не хватает по утрам Тома Брокоу. Если честно, старина Том иногда возбуждал меня. (Четыре года назад, в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году, после смерти их сына Роберта – Робби, – Джуди положила конец их с Майклом физической близости.) Шоу больше не кажется мне таким интересным, как и многое другое на этом свете. Но я думаю, так иногда бывает, не правда ли? С сорокалетними мужьями ведь тоже происходят иногда странные вещи. – Джуди посмотрела на часы и гневно взглянула на мужа. – У меня всего двадцать минут, чтобы добраться до школы. Умеешь ты выбрать момент...
– Ты так ничего и не сказала по поводу поездки. Джуди вздохнула.
– Как ты думаешь, где Гарри Биверс взял деньги, которые он послал Конору? На той неделе звонила Пэт Колдуэлл. Она рассказала, что Гарри плел ей какие-то байки о правительственной миссии.
– О? – Несколько секунд Майкл молчал. – Гарри любит воображать себя Джеймсом Бондом. Но не все ли равно в конце концов, где он взял эти деньги.
– Хотелось бы мне понять, почему тебе так необходимо лететь в Сингапур в компании пары психов, чтобы разыскать еще одного такого же психа.
Джуди нервно одернула полу своего парчового жакета. На секунду она показалась Майклу похожей на Пэт Колдуэлл. Джуди не пользовалась косметикой, и в ее светлых волосах давно уже поблескивали серебристые седые пряди.
Затем она одарила наконец мужа первым прямым, открытым взглядом за это утро.
– А как же твоя любимая пациентка?
– Посмотрим. Я скажу ей обо всем сегодня.
– А твои компаньоны займутся всеми остальными, не так ли?
– И все с огромным удовольствием.
– А ты с не меньшим удовольствием будешь рыскать по всей Азии.
– Но ведь совсем недолго.
Джуди опустила глаза и улыбнулась. В улыбке этой было столько горечи, что у Майкла похолодело внутри.
– Я хочу знать, не нуждается ли Тим Андерхилл в моей помощи. Он – наше недоделанное дело.
– Я понимаю только одно. Была война, ты убивал людей, в том числе детей. Что ж, в этом суть войны. Но когда война закончена, она должна быть закончена.
– Я думаю, что в каком-то смысле не заканчивается ничто и никогда.
2
Это была правда. В Я-Тук Майкл Пул действительно убил ребенка. Обстоятельства дела были туманны, но факт оставался фактом: он выстрелил и убил ребенка, стоявшего в тени сарая. Майкл ни в чем не был выше Гарри Биверса. Он был
Несколько лет назад Майкл прочел в каком-то романе, названия которого он даже не запомнил, что ни одна история не существует в отрыве от своего прошлого, и именно прошлое делает понятной для нас эту историю. Это было правдой и касалось не только историй из книг. Майкл был тем, чем он был сейчас, – педиатром сорока одного года, проезжающим через небольшой городок с томиком “Джейн Эйр”, лежащим рядом на сиденье, – отчасти и потому, что убил ребенка в Я-Тук, но в гораздо большей степени потому, что, прежде чем он вылетел из колледжа, Майкл встретил хорошенькую старшекурсницу по имени Джудит Рицман и женился на ней. Когда его призвали в армию, Джуди писала ему два-три раза в неделю, и Майкл до сих пор помнил некоторые ее письма наизусть. В одном из них она сообщала, что хочет, чтобы их первый ребенок был мальчиком, и собирается назвать его Робертом. И Майкл, и Джуди были такими, какими они стали из-за всего, что сделали или не сделали в прошлом. Он женился на Джуди, он убил ребенка, а потом пил, и пил, и пил, чтобы забыться. Джуди содержала мужа, пока он заканчивал медицинский колледж. Роберт – его милый, ласковый, красивый, всегда унылый Роберт – родился в Уэстерхолме и прожил свою скучную, не богатую событиями и ничего в сущности не значившую маленькую жизнь в этом небольшом городишке, который обожала его мать и ненавидел его отец, Робби поздно начал говорить, поздно начал ходить, плохо учился в школе. Но Майкл очень быстро понял, что ему в сущности наплевать, будет ли его сын учиться в Гарварде и вообще будет ли он учиться колледже. Робби принес в его жизнь радость.
Когда мальчику было пять лет, из-за частых головных болей его положили в больницу, где работал отец. Тогда-то у него и обнаружили первую раковую опухоль. Потом были другие опухоли – на спинном мозге, на печени, на легких. Майкл купил сынишке белого кролика, которого Робби назвал Эрни в честь одного из героев “Сезам-стрит”. Когда Робби ненадолго становилось лучше, он таскался с этим кроликом по всему дому, как обычно таскаются дети с плюшевыми мишками. Болезнь Робби продолжалась три года – три года, внутри которых, казалось, существовал свой отсчет времени, свой собственный ритм, никак не связанный с ритмом окружающего мира. Когда Майкл оглядывался назад, ему казалось, что годы эти прошли очень быстро – тридцать шесть месяцев уложились не более чем в двенадцать. Внутри же этого срока каждый час тянулся неделю, неделя – год, а все эти три года унесли с собой молодость Майкла Пула.
Но, в отличие от Робби, он пережил их – эти три года. Он качал сына на руках, когда тот боролся уже за каждое свое дыхание, – в конце концов Робби довольно легко расстался с жизнью. Майкл положил своего дорогого мертвого мальчика на кровать и, наверное, в последний раз обнял жену.
