– Откуда вы знаете, что я чувствую? Я ведь такая
– Хочешь верь, хочешь не верь, но, мне думается, я представляю себе, что творится у тебя внутри.
– Вы когда-нибудь видели камеру для сканирования изнутри, доктор Пул?
Майкл встал. Когда он наклонился, чтобы поцеловать Стаси, девочка отвернулась.
Выходя из комнаты, Майкл слышал, как она плачет. Прежде чем покинуть больницу, он несколько секунд помедлил около поста.
3
В тот же вечер Пул обзвонил всех остальных по поводу чартерного рейса.
– Конечно, запиши меня, парнишка, – сказал Конор Линклейтер.
– Это просто замечательно, – сказал Гарри Биверс. – А я уже беспокоился, когда ты наконец свяжешься с нами.
– Тебе известен мой ответ, Майкл, – сказал Тино Пумо. – Кто-то должен приглядывать за лавочкой.
– Считай, что ты только что стал любимым героем моей жены, – сказал ему Майкл. – Ну хорошо. Но все-таки... может быть, ты возьмешь на себя труд помочь нам раздобыть адрес Тима Андерхилла? Его книгу напечатало издательство “Гладстон Хаус”. Кто-нибудь там должен знать его адрес.
Они договорились, что перед отъездом соберутся выпить все вместе.
4
В один из вечеров на следующей неделе Майкл Пул возвращался домой из Нью-Йорка в снежную бурю. На обочине дороги, напоминая трупы на поле битвы, валялись опрокинутые машины, многие сильно разбитые и покореженные. В нескольких сотнях ярдов впереди видна была мигалка полицейской машины. Красный свет сменялся желтым, затем синим. Машины двигались в одну линию, едва видные за пеленой снега, мимо казавшейся огромной белой машины “скорой помощи” и полисменов, размахивавших светящимися жезлами. На секунду Майклу показалось, что он увидел Тима Андерхилла, всего облепленного снегом и похожего на гигантского белого кролика. Тим стоял рядом с машиной и размахивал фонарем. Чтобы остановить Майкла? Или чтобы осветить ему путь?
Повернув голову, Пул увидел, что принял за Тима огромное дерево, засыпанное снегом. Желтый отсвет полицейской мигалки упал на переднее сиденье.
9
В поисках Мэгги Ла
1
Пумо казалось, что все пошло вкривь и вкось и в один прекрасный момент все развалилось на части. Тино ненавидел отель “Палладиум”, он ненавидел “Майкла Тодда”. Еще он ненавидел “Ареа”, “Рокси”, “Си-Би-Джи-Би”, “Маник”, “Данситерию” и “Ритц”, потому что Мэгги так и не появилась ни в одном из этих мест. Он мог часами сидеть в баре, напиваться, пока не упадет замертво, и все это приведет лишь к тому, что сотни завсегдатаев ночных баров будут иметь возможность пнуть его ногой, прежде чем приложиться к следующей бутылке “Роллинг Рок”. Когда Тино в первый раз прошел мимо швейцара в огромный, напоминавший амбар зал, который использовали в “Палладиуме” для приемов и вечеринок, он явился туда прямо с нескончаемого заседания бухгалтерской группы “Сайгона”. На нем был его единственный серый фланелевый костюм, купленный еще до войны во Вьетнаме и достаточно тесный, чтобы вместить в себя Целиком сегодняшнего Пумо. Тино слонялся в толпе, пытаясь отыскать глазами Мэгги Ла. Постепенно он стал замечать, что все, с кем он сталкивался, пристально смотрят на него несколько секунд, а затем расступаются, чтобы дать пройти. Посреди зала, полного народа, Пумо был окружен чем-то вроде карантинной зоны, санитарного кордона пустоты. Однажды, услышав за спиной громкий смех, Пумо обернулся, чтобы посмотреть, не сможет ли и он разделить всеобщее веселье, но лица смеявшихся тут же превращались в каменные маски, встретившись с его взглядом. Наконец Пумо удалось, пробравшись к стойке, обратить на себя внимание молодого бармена с подкрашенными глазами и белым коком на макушке.
– Я интересуюсь, не знакома ли вам девушка по имени Мэгги Ла, – начал Тино. – Я рассчитывал встретить ее здесь сегодня вечером. Она – китаянка маленького роста, симпатичная.
– Я знаю ее, – ответил бармен. – Наверное, Мэгги появится попозже.
Тино вдруг жутко разозлился на Мэгги. “Может быть, “Майкл Тодд”, а может быть, и нет. Ла-ла”, – вспомнилось ему. Теперь-то Пумо ясно понимал, что эта записка – очередной трюк, чтобы поиздеваться над ним. Он быстро отошел от стойки и вскоре обнаружил, что стоит перед белокурой девушкой, которой на вид было лет шестнадцать. На обеих щеках ее были нарисованы звездочки, одета она была в некое подобие блестящей черной ночной рубашки. Девушка была как раз во вкусе Тино.
– Я хочу, чтобы ты пошла со мной ко мне домой, – сказал Пумо. Девушка немедленно разрешила для Тино загадку странного поведения окружающих:
– Я не хожу домой с легавыми из отдела наркотиков, – сказала она.
Это было примерно через неделю после Хэллоуина. Следующие две недели он не отлучался из ресторана. Борясь с тараканами, ему пришлось разворотить всю кухню. Как только он вместе с дезинфекторами отдирал одну из панелей стены, оттуда прыскали сотни насекомых, желая спрятаться от света. Их убивали в одном месте – на следующий день они появлялись в другом. Долгое время они жили за кухонной плитой. Чтобы отрава не испортила пищу, Пумо и персонал кухни огородили плиту и все места, где они собирались морить насекомых, пластиковыми щитами, так чтобы ничего не попало на столы, где готовили еду. Они оттащили тяжеленную плиту на середину кухни. Шеф-повар Винх жаловался, что они с дочкой не могут спать ночью из-за постоянного шороха внутри стен. Винх с дочкой недавно перебрались в “офис” – небольшую комнатку в подвале ресторана, потому что сестра Винха, в доме которой они жили, ждала еще одного ребенка, и ей потребовалась их комната. Обычно в “офисе” стояли кушетка, письменный стол и коробка с бумагами. Теперь письменный стол перенесли в гостиную Пумо, а Винх и Хелен спали на полу на матрацах.
Эта недопустимая ситуация из временной грозила перерасти в постоянную. Хелен не только плохо спала, она к тому же мочилась в постель каждый раз, когда все-таки засылала. Винх утверждал, что недержание Хелен усилилось после того, как она увидела Гарри Биверса, сидящего в баре. Все вьетнамцы считали Гарри Биверса дьяволом, насылающим проклятия на детей. Чем было вызвано это мистическое убеждение, Пумо понять не мог, но с этим ничего нельзя было поделать. Иногда, когда Тино слышал в очередной раз эту чушь, ему хотелось просто-напросто удавить Винха, останавливало его не только то, что это грозило тюрьмой, но, что еще хуже, он никогда не сможет найти себе нового шеф-повара.
Одна головная боль накладывалась на другую. Мэгги так и не появилась и за следующие десять дней не прислала ему ни одной весточки. К тому же по ночам Пумо стал сниться Виктор Спитални, выбегающий из пещеры в Я-Тук, облепленный осами и пауками.
Министерство здравоохранения прислало ему повторное предупреждение, а инспектор бормотал что-то об использовании не по назначению нежилого помещения. В офисе действительно сильно воняло мочой.
За день до того, как в “Войс” появилось следующее послание Мэгги Ла, опять звонил Майкл Пул и попросил выяснить, не знает ли кто-нибудь в издательстве “Гладстон Хаус”, где живет Тим Андерхилл, если, конечно, у Тино есть время.
– Да, конечно, – пробурчал в ответ Пумо. – Как не быть. Целый день валяюсь в постели с томиком стихов.
Он все-таки нашел в справочнике телефон издательства. Женщина, ответившая на звонок, переадресовала его в редакцию. Там женщина по имени Коразон Фэйр сказала, что ничего не знает об авторе по имени Тимоти Андерхилл и отослала его к некой Дине Меллоу, которая отослала его к Саре Гуд, которая отослала его к Бетси Флэгг, которая вроде бы говорила, что что-то слышала об Андерхилле. Оказалось, что нет. Дальше его направили в отдел рекламы, где он переходил из рук в руки от Джейн Бут к Мэй Апшоу, а от нее к Марджори Фэн, которая отошла от телефона минут на пятнадцать, а затем появилась вновь с информацией, что лет десять назад мистер Андерхилл написал в издательство письмо, в котором просил никому не сообщать его местонахождение и не давать о нем никакой информации, рискуя в противном случае вызвать сильное недовольство автора, а связываться с ним и пересылать почту следует через агента мистера Фенвика Тронга.
