65
Трехэфт открыл заднюю дверь патрульной машины, и Мьюллен жестом предложил мне садиться. Стюарт Хэтч подошел и встал рядом с Мьюлленом.
– Сдается мне, мистер Хэтч, вы хотели забрать свой «мерседес», – сказал ему Мьюллен. Что-то проворчав, Хэтч ретировался. Мьюллен вместе со мной забрался на заднее сиденье. Роули сел рядом с Трехэфтом, поерзал, устраиваясь на переднем пассажирском месте, обернулся ко мне и оскалился: – Что вы там искали? Ваша подружка леди Д. Э. дала вам перечень документов?
– Это был не я, лейтенант, – ответил я.
– Вы ж компьютерщик?
– Я знаю, как создавать программы. Если и существует то, в чем можно обвинить Стюарта Хэтча, то мне это неведомо, да и не такой он дурак, чтобы хранить компромат на жестком диске.
– Так, а теперь давайте успокоимся, – сказал Мьюллен, – и очень постараемся, чтобы все у нас прошло гладко.
Роули нажал на кнопку вызова лифта; в знакомом коридоре собрались несколько пар. Я чувствовал себя так, будто время вернулось назад: все, даже посетители в своих шортах и футболках, выглядели абсолютно так же, как и в прошлый раз. Стоявшие рядом с нами люди узнавали Стюарта Хэтча. Как кинозвезда, он явно привык к этому. Купаясь в лучах славы Хэтча, мы прошествовали через распахнувшиеся настежь двери. Сестра Цвик вытаращила глаза на Хэтча и часто-часто заморгала, увидев меня, однако вместо того, чтобы отправить нас мыть руки, она выметнулась из-за конторки и повела нас в дальний конец палаты.
Желтая лента преграждала вход в бокс, где прежде томился презренный Клайд Прентисс. Подсохшие лужицы крови заляпали пол. Я спросил, что случилось.
– Это было ужасно, – сказала сестра Цвик. – Мистер Данстэн, я так сожалею о вашей матери…
К нам подошла Джун Кук и спросила:
– Как я понимаю, вы к мистеру Сойеру? Я бы хотела узнать, с какой целью.
– Мы хотим, чтобы он взглянул на мистера Данстэна, – сказал Мьюллен.
Старшая сестра нерешительно покачала головой.
– Состояние мистера Сойера стабильное, однако вследствие сильного удара у него по-прежнему двоится в глазах. Я настоятельно советую вам подождать еще двадцать четыре часа.
– А мой врач утверждает, что он достаточно здоров, чтобы провести опознание, – заявил Хэтч. – Полагаю, вы знаете, кто я. Также думаю, вам знакома репутация доктора Диэборна.
Джун Кук осталась такой же отважной, какой я ее помнил:
– Полагаю, любой на этом этаже знает вас, мистер Хэтч. И я глубоко уважаю доктора Диэборна, однако его вывод был сделан на основании телефонного разговора.
– Который позволил ему заключить, что Сойер в состоянии участвовать в процедуре опознания.
Глаза Джун Кук метнулись ко мне, затем – назад, к Хэтчу:
– Можете провести с моим пациентом десять минут. Однако если он произведет опознание в его теперешнем состоянии, мне придется сообщить об этом в суде.
Хэтч улыбнулся.
Я спросил ее, что случилось с Клайдом Прентиссом.
– Мистер Прентисс скончался от ножевых ран, – сказала она. – Никто ничего не видел. Друзья мистера Хэтча в полиции, похоже, так же озадачены происшедшим, как и все мы.
– Подумать только, образцовая больница и – такое, – покачал головой Хэтч.
Джун Кук прошла за ширму. Трехэфт подчинился беззвучной команде Мьюллена и остался снаружи, когда сестра выглянула и помахала нам рукой.
Лежавший в постели старик встретил наше вторжение взглядом блестящих глаз, окруженных синяками и кровоподтеками. Конусообразная конструкция была прилеплена пластырем над его носом, а рот напоминал перевернутую букву «U». Он вертел глазами, наблюдая за тем, как Мьюллен и я подходили с одной стороны кровати, а Хэтч и Роули – с другой. Интересно, подумал я, сколько человек он видит.
– Спасибо, что навестили, мистер Хэтч. Хэтч попытался потрепать его по руке. Сойер убрал руку.
– Пару часов назад я говорил с вашим врачом Он хочет, чтобы я поехал в Лаундэйл, но единственное, куда я хочу поехать, – это домой. Знаете, сколько в сутки стоит место в этом отделении?
– Эрл, о ваших расходах позаботимся мы, – сказал Хэтч. – Ни о чем не беспокойтесь. Мы что-нибудь придумаем.
– У меня нет медицинской страховки и пенсионного плана[44]. Если вы, как говорите, готовы что-нибудь придумать, давайте это обсудим сейчас, при свидетелях. Откуда мне знать, может, я вас больше никогда не увижу?
– Эрл, сейчас не время о работе. – Хэтч ухмыльнулся двум копам. – Мы хотели бы, чтоб вы взглянули на человека в голубой рубашке, что с другого бока кровати, и сказали нам, что вы его узнаете.
– Вы употребили слово «работа», – сказал Сойер. – Учитывая, что меня ранили на работе, о чем речь? Вы согласились покрыть медицинские издержки. Лучше было б, конечно, договориться о медицинской страховке, однако я не жалуюсь. По правде говоря, я очень благодарен.
– Спасибо, – сказал Хэтч. – Итак, приступим к делам насущным?
– Дела насущные – это то, о чем я вам сейчас толкую. Я пятнадцать лет отдал вам, а потом является какой-то тип и, мать-перемать, выбивает из меня дух вон. Мне шестьдесят пять. Знаете, как было бы по справедливости? Пожизненная пенсия в размере семидесяти пяти процентов от моего оклада.
