– Я-то у нее давненько не был. – Мы выпили. Когда Тоби подвинул бутылку ко мне, я отрицательно покачал головой. – Они с Кларенсом хорошо поживают или это сильно сказано?
– У Кларенса болезнь Альцгеймера, – сказал я. – Джой пристегивает его ремнем к инвалидной коляске и кормит с ложки детским питанием.
– Думаю, Кларенс уже не такой говорун, как в былые времена.
– Зато у Джой рот не закрывается.
Тоби откинулся на спинку стула и улыбнулся.
– Ты смышленый парень, сам, наверное, все понимаешь. Джой очень несчастна.
Отпив из стакана, я задумался, что ему сказать.
– Не думаю, что большинство Данстэнов родились с крыльями и когтями, но вот кое с кем из братьев и сестер Говарда было что-то странное, потому что Кларк тоже упоминал об этом.
Тоби откинул голову на спинку стула и уставился на лампу дневного света. Облачко дыма медленно поплыло к потолку.
– Прежде всего… – Он схватил бутылку и подался вперед. – Давай-ка еще по чуть-чуть мерзкого скотча. Ты заставляешь меня отдуваться за двоих.
Я протянул ему свой стакан, удивившись, что он почти пуст. Тоби подлил себе, поставил бутылку и несколько мгновений вглядывался в меня. Добрый знак, решил я.
– Прежде всего подумай о муже Нетти. Я это к тому, что быть мужем Нетти – это штатная должность Кларка Рутлиджа. Он – вице-президент «Данстэн Инкорпорей-тед», но, что характерно для этого человека, работу свою он любит. А что в работе самое ценное?
– Зарплата?
– Не-а. Работа определяет твое место в обществе. Кларк – это важная персона, потому что он Данстэн и будет доить эту коровку до упору. Но прежде всего Кларк – человек нестандартный. В один прекрасный день он заявляет, что еврейская нация, к которой принадлежу и я, сама виновата в появлении Гитлера, потому что заныкала все золото Германии. А потом говорит, что евреи выдающиеся люди, потому что они главные действующие лица Библии.
Я улыбнулся.
– Ну да ладно, Кларк есть Кларк… Так, теперь Джой. Джой всегда чувствовала себя обиженной. Ты обратил внимание, как она говорит о своем «батюшке»?
Я кивнул.
– Говард был странным типом, но они с Куинни ладили. А вот у Джой на этот счет пунктик. Джой была ребенком жутко капризным и истеричным. Из таких потом вырастают женщины, которым что ни дай – все мало.
Характеристика Тоби показалась мне необычайно меткой.
– Куинни знала, как ухаживать за стариком, а Джой только и делала, что злилась да жаловалась. Ее россказни надо сто раз фильтровать.
– Джой весит фунтов девяносто. А Кларенс – все сто пятьдесят. Каждый вечер она его купает в ванне.
– Ловко.
– Джой говорит, что унаследовала сверхъестественные силы от своего отца, однако все, что от тех сил осталось, уходит на то, чтобы вытащить Кларенса из каталки, опустить его в ванну, вымыть, вытереть и посадить обратно в кресло.
– Надо отдать должное, ее истории становятся занимательнее.
– Я видел, как она передвигает каталку одним только указанием пальца. А затем загибает палец вверх, и кресло приподнимается над полом и качается в воздухе. Кларенс от этого приходит в восторг и гулит, как ребенок.
За толстыми стеклами очков глаза Тоби дважды открылись и закрылись, как оконные шторы. Я потянулся за бутылкой.
– Это чертова идиотка Джой! – Тоби поднялся со стула и пошел за перегородку.
Я услышал, как он проверил дверь, выходившую в проулок. Вернувшись, он достал из кармана «Кэмел», вытряхнул сигарету, изучил ее на предмет целостности. Прикурив, Тоби бухнулся на стул, откинулся на спинку и взглянул на меня.
34
– Ты об этом пришел поговорить?
– И об этом тоже.
Он провел маленькой плотной ладонью по лицу:
– С чего начинать-то?
– Все знают больше, чем я. И все отказываются хоть что-то рассказывать.
– Стар не хотела, чтоб ты знал об этих штучках.
– О каких таких штучках?
– Которые у вашей родни передаются по наследству, начиная от Омара и Сильвэйна. Ты слышал об Омаре и Сильвэйне?
