Тот остановился уже у самого выхода, явно озадаченный:
— Какие шведы?
— Высадились? — спросил Иона.
— В Нормандии американцы высадились, — сказал здоровяк. — Наконец-то, а то одной тушенкой всю войну пройти хотели.
— Какая Нормандия? — изумился Иона. Так изумился, что даже присел. — Это где?
— Ты в школе учился? — бросил здоровяк. — Географию проходил?
— Нет, — сказал Иона. — Боже, помоги мне!
Орган звучал то громче, то тише. Затем к музыке присоединились голоса, певшие тихо и на удивление слаженно.
Урсула потянула Иону за пальцы.
— Посмотрим? — прошептала она.
— А что смотреть, слушать надо, — сказал Иона. — Тебе разве каши не хочется?
— А нас угощают? — удивилась она.
— Этот здоровенный — он же сказал, — ответил Иона. — Не спрашивай ни о чем. Просто делай как я.
— Я буду слушаться, — заверила его Урсула.
Они вышли во двор. Иона метнул быстрый взгляд в сторону навеса, где вчера видел сундук с золотом, который затем превратился в гроб с истлевшим телом внутри.
Никакого сундука не было и в помине. Стояла тощая, на изумление изможденная лошадь, и утомленно жевала клок сена.
Прямо на камнях был разложен здоровенный огонь, на котором стоял весьма скромных размеров котел. И там булькало нечто, а рядом стояли круглые предметы, похожие на слиточки золота. Они были измазаны маслом и сильно пахли.
Немолодой человек, у которого постоянно дергалась левая половина лица, взял в руки нож и быстро ударил в слиточки. Оказалось, что внутри они пустые. Тонкий верхний край легко снялся ножом. Человек перевернул этот предмет над котлом, и внезапно в кипящее варево выпал кусок мяса. Небольшой и очень жирный.
Иона даже ахнул от удивления. Странный способ возить с собой провизию! И как им удалось засунуть в наглухо запаянный кусок металла это мясо? Не ядовитое ли оно?
Орудуя черпаком, повар стал раскладывать порции в подставляемые миски. Плевки каши шлепались, и солдаты ворчали:
— Матвееву-то положил с мяском, а мне — к постнику!
— Молчи лучше, да ешь.
— Ясное дело, Матвеев ему земляк, а ты кто такой?
— Какой ни есть, а все-таки свой.
— Был бы повар у нас мордвин, — не унимался «постник», — по-иному бы все обернулось.
Кругом смеялись, да и «обиженный» посмеивался. Повар, продолжая дергать лицом, проговорил невнятно:
— Зря стараешься, я ведь все равно не слышу.
«Обиженный» махнул рукой, плюнул и уселся прямо на камни с миской.
— С боярами знаться честно, — сказал Иона, усаживаясь поближе к солдату, которому не хватило мяса, — с попами свято, а с мордвой хоть и грех, да лучше всех!
— Вишь, — сказал солдат без улыбки. — А почему с мордвой — грех?
— А потому что язычники вы, — ответил Иона. — Уж я-то знаю. Поблудил среди вас какое-то время. Кормите недурно, вкусно даже, и в деревнях у вас весело, а все-таки грех.
— Иди ты! — солдат отодвинулся и отвернулся в другую сторону. — «Язычники», — пробормотал он, зачерпывая кашу ложкой. — Видали?
Кругом смеялись. Урсуле выдали «царскую» порцию и смотрели, как девочка деликатненько кушает.
— Вот фитюлечка, — умилялся высокий, тощий солдат, взирая на макушку Урсулы откуда-то из поднебесья. — Точно птичка. Зачем же горбатенькую было угонять? Она совсем слабосильная.
— Немцы, — сказал здоровяк, который командовал остальными. Как будто это слово все объясняло.
Иона решил попробовать снова разузнать новости.
— Что Эрик? — спросил он.
— Какой Эрик? — не поняли его.
— Шведский король, — пояснил Иона.
Солдаты переглянулись, покрутили пальцами у висков. Потом одни сказал неуверенно:
— Может, Швеция действительно высадилась где-нибудь в Карелии, а мы и не знаем?
— Ленинград в опасности? — подскочил к Ионе один и схватил его за плечи. — Говори! Шведы наступают на Ленинград?
Это имя показалось Ионе знакомым. И он вспомнил, от кого слышал его. Женщину, которая говорил на «а», зовут Наталья. Она упоминала о Ленинграде. И о Петербурге. О городе, который будет основан на Новгородских землях царем, который еще не рожден…
— Петербург? — повторил Иона.
Солдат отпустил его.
— Совсем его немцы заморочили… Петербург! Бедный парень.
— Оставь ты их в покое, — велел здоровяк. — Они еще отойдут. Дай людям время понять, что всякие там немцы кончились, что они среди своих.
— Ты из Питера? — спросил солдата Иона. — Я знал твоих земляков. Ленинград — не в опасности. Поверь.
Солдат улыбнулся одними губами и кивнул.
— Ладно, ты не волнуйся. Поешь и отдохни. Потом решим, что с вами делать.
Черная ночь, окружавшая Севастьяна и его спутников, понемногу начала сереть. Они все шли и шли вперед, боясь останавливаться. Хватит и одного Чурилы, сожранного неведомо какой тварью. Солдатский строй щетинился копьями и мечами, хотя каждый отдавал себе отчет в том, что, вздумай тварь напасть снова, вряд ли удастся отбиться от нее. Больно уж стремительно она атакует.
В серых предрассветных сумерках стали лучше различимы деревья. Словно истерзанные мучительной болью, скрюченные пальцы-ветви тянулись к проходящим мимо людям и безмолвно взывали о помощи. Ни одна птица не возвестила о приближении солнца. Стояла глухая тишина, и даже звук шагов тонул в ней, точно погружаемый в вату.
Потом издалека донесся знакомый пронзительный вой, и все люди, не сговариваясь, побежали, как будто надеялись быстрее добраться до солнца и окунуться в его животворные лучи.
Вой, по счастью, не приближался — он так и звучал где-то далеко, в самой глубине гиблого леса. Затем впереди, преграждая бегущим дорогу, начала расти громадина замка.
Севастьян остановился. Теперь он возглавлял шествие, и никто не воспротивился этому, несмотря на общее желание сохранить жизнь командира в целости. Задрав голову, Глебов смотрел на высоченную стену, сложенную из диких булыжников. Ему почудилось, что он уже видел эту стену когда-то. Может быть, на пути в здешние страны, когда он с русской армией двигался на Тарваст. Или еще прежде…
Неважно, когда это было. Теперь он снова возле этой стены. Глухой, не имеющей ни входа, ни выхода. Высокой, почти до самого неба. Справа от замка виднелась гиблая топь, слева туго сплелись колючие ветки кустарников, и густо стояли старые деревья с кривыми стволами.
— Сквозь эту чащу трудно будет прорубаться, проговорил кто-то из стрельцов.
— А если через болото? — подал голос другой.
— Потонем, — уверенно заявил третий.
— Кому понадобилось возводить замок в таком месте? — спросил удивленно еще один разбойник. Я понимаю, на скале, на вершине горы, но посреди леса?
