это обстоятельство, пока однажды ее не вынудили разжать все шесть, когда подарили ей особенную лютню и долго хвалили игру королевы…
— Анна Болейн, разумеется, никогда не изменяла королю, — фыркнул капитан, — не так уж она была глупа, чтобы рисковать. Но она выкинула дважды, и оба раза выкинутые плоды были мальчиками. Генрих решил, что он проклят за то, что развелся с Екатериной. Впрочем, другие браки также не принесли ему желаемого наследника, о чем знает даже такой неотесанный олух, как ты.
— Я не… — начал было Георгий, но замолчал.
Англичанин засмеялся.
— И вот теперь у нас в семьях полное согласие, — сказал он. — Старшие сыновья все сплошь протестанты, а младшие — католики. На тот случай, если власть опять переменится. Потому что Мария Тюдор, добрая королева, казнила по всей Англии протестантов и отбирала у них поместья. Ждали, что Елизавета Тюдор поступит так же в отношении католиков, но Елизавета оказалась умнее своей благочестивой сестры. Она позволяет процветать и протестантам, и католикам, а себя объявила главой Церкви. Только я думаю, что самым важным для нашей королевы всегда будет благо Англии. Вот увидишь, она и Бога в этом убедит. У нее теперь со Всевышним очень короткие отношения, так что Он ее послушает.
Георгий в ответ рассказал историю Соломонии Сабуровой.
Англичанин выслушал его с интересом, однако под конец махнул рукой.
— Может, потомство Соломонии и живо. Бродит где-нибудь по свету, неприкаянное, как сам Каин, первоубийца, да только толку с этого никакого. Царь Иоанн сидит на своем престоле прочно.
Капитан проницательно посмотрел на своего пассажира и добавил:
— А если какой-нибудь Джордж и полагает, будто он сам и есть потомок этой несчастной монахини Соломонии, то ему следует как следует подумать, прежде чем предъявлять свои права на русский трон. Я знаю нрав царя Ивана. Об этом многие наши послы рассказывают. Суровый человек и очень боится за свою власть. Ты слышал об этом?
Георгий кивнул.
— Я благодарен тебе, капитан Тибс, за твою доброту. Если позволишь, я останусь у тебя на корабле.
— А работать ты умеешь? — спросил капитан, посмеиваясь. — Или только истории о королях и царицах рассказывать горазд?
— Поверь, капитан, я побывал на всяких работах, и самой неприятной из них было побираться по большим дорогам. Умел я и воровать, и подстерегать беспечных путников, чтобы ограбить их. Случалось мне наниматься к крестьянам во время сенокоса. Несколько раз мне поручали пасти коров, да только у меня вечно пропадали коровушки… То ли волк их уносил, то ли сами они терялись, а может, лихой человек угонял их и продавал в другом селе…
— Да, ты изрядный жулик, — согласился англичанин. — На моем корабле тебе придется туго. И если не хочешь отведать палки моего боцмана, работай на совесть!
— Выбора нет, — вздохнул Георгий. И отвесил капитану низкий поклон.
Тибс ухмыльнулся.
Однако вечером, когда английский капитан прохаживался по палубе своего весело бегущего корабля, его ждал неприятный сюрприз.
В воде он увидел странную извивающуюся полосу. В пене, кипящей за кормой корабля, мелькало что-то непонятное. Иногда оно отставало, иногда настигало корабль и начинало виться у бортов.
Оглянувшись по сторонам, Джереми Тибс подозвал одного из своих матросов.
— Вели новенькому, этому Джорджу, явиться сюда! — приказал он. — Немедленно! Если спит — разбудить! Если ест — отобрать миску!
Вскоре Георгий уже стоял рядом с капитаном. Он потягивался — он спал, и был безжалостно пробужден от блаженного забытья. Ни спорить с англичанами, ни вызывать их неудовольствие Георгию не хотелось, поэтому он безропотно прибежал на зов капитана.
— Взгляни, — Тибс указал на непонятную полосу, вьющуюся вокруг корабля. — Вряд ли это водоросли.
Георгий побледнел.
— Это она! — вымолвил он.
— Кто?
— Моя змея!
Англичанин хмыкнул, и Георгий вдруг понял, что тот не поверил ни единому слову из его рассказа. Счел новичка просто за краснобая, способного растопить любое сердце историями о королях и царицах, а также о колдуньях и чудовищах.
— Это змея, которую наслала на меня колдунья, — повторил Георгий с отчаянием, — я оскорбил ее.
— Змею? — насмешливо осведомился англичанин.
— Колдунью! Я отказался быть ее любовником, и она прокляла меня. Говорю тебе, это чистая правда.
— Где же теперь эта колдунья?
— Понятия не имею! Может быть, она уже умерла… У нее в Новгороде были сильные враги. Да что тебе рассказывать, ты же мне не веришь! Клянусь тебе, капитан, эта тварь ищет меня.
— В таком случае, я знаю, как от нее избавиться, — сообщил капитан, насмешливо щурясь.
Георгий побледнел и отшатнулся. Рукой ухватился за мачту, как будто это могло отдалить от него гибель.
— Не делай этого! Господин капитан, я буду служить тебе верой и правдой, только не отдавай меня в пасть дьяволу!
— А, так это дьявол? — хмыкнул капитан.
— Богом тебя заклинаю, не делай этого! — в ужасе, со слезами молил Георгий.
— А как же Иона во чреве китовом? — спросил капитан насмешливо. — Помнится, все напасти отстали от корабля, когда мудрые корабельщики выбросили за борт пророка Иону, который согрешил против всемогущего Бога…
Георгий повалился в ноги англичанину.
— Я глупый человек, обычный бродяга и вор, — пробормотал он, — но даже такой, как я, не заслуживает подобной смерти.
— Стало быть, ты больше не потомок царя Василия и царицы Соломонии, — удовлетворенно заметил англичанин.
— Нет! Я — безродный дурак! — кричал Георгий. — Сжалься, спаси меня!
— Ради безродного дурака, пожалуй, попробую, — фыркнул Джереми Тибс. — Потому как царевича работать не заставишь, а от дурака часто бывает ощутимая польза…
Повинуясь приказу капитана, на корму прибежали двое арбалетчиков. Змея теперь хорошо была различима. Она плыла медленно, без труда настигая корабль. Иногда она расслаблялась и чуть отставала, но всегда успевала сделать несколько извивов и нагнать судно, убежавшее вперед.
Тварь была так красива, что поневоле делалось жаль убивать ее. К арбалетным стрелам привязали бечевы, чтобы загарпунить чудище и по возможности втащить его на палубу. Принесли также копья. Следовало поразить животное, заставить его страдать, измотать — а затем уже пытаться поднять на борт. За змеиную шкуру такого размера и такой красоты, прикинул Тибс, можно выручить неплохие деньги.
Охота началась.
Змея как будто понимала, что теперь из преследователя сама сделалась добычей, но ей доставляло удовольствие дразнить людей, играть с ними.
Она то подплывала совсем близко, но как только арбалетную пружину взводили и готовились отпустить, ныряла под воду и погружалась на несколько метров. Затем ее плоская голова показывалась по другому борту, и охотники бежали туда.
— Уйдет! — с жаром размахивал руками боцман. — Уйдет, проклятая!
Георгий глядел на своих новых товарищей широко раскрытыми глазами. Они не понимали, какую
