не слоняйся по дому повесив нос, пока нас нет.
Джули нагромоздила грязную посуду в раковину и ответила:
— Обещаю.
В прихожей Джим сказал Винни:
— Винни-Дудль-букашка, обними папашку!
Однако Винни проскользнула мимо него, просто погладив его по протянутой к ней руке, и пошла к себе переодеться для церкви. Она сидела в церкви, а ее платье липло к скамье. Стоял жаркий летний день, все окна церкви были открыты, но не чувствовалось ни малейшего ветерка. В окно Винни увидела несколько темных облаков. Рядом с ней сидел Джим, и она слышала, как бурчит у него в животе. Он взглянул на дочь и подмигнул ей, но Винни снова стала смотреть в окно. Она думала о том, что проскользнула мимо отца, когда он попросил ее обнять его. Что не раз видела, как мама поступала с ним точно так же, только иногда Анита гладила его по плечу и чмокала воздух у его щеки. Наверно, Джули права — она действительно мамочкина дочка, и вполне возможно, она, Винни, окажется похожей на Аниту, на ту, что с улыбкой может проскользнуть
Винни устало поднялась со скамьи — петь псалом. Мама протянула руку и расправила сзади складку на платье дочери.
У себя на подушке Винни обнаружила сложенную записку: «ПОЖАЛУЙСТА, убеди их, что я пошла прогуляться. Я иду к магазину Муди — хочу успеть на автобус. От этого зависит вся моя жизнь. Я люблю тебя, Дудль, правда».
В плечах, в руках, в пальцах Винни вдруг ощутила горячие покалывания, кололо даже подбородок и нос.
— Виннифрид, — услышала она голос матери, — иди-ка почисть картошку, будь добра!
Автобус в Бостон останавливается у магазина Муди в одиннадцать тридцать; Джули должна быть еще там — наверно, старается не попадаться никому на глаза, может, сидит на траве за магазином. Они могут поехать на машине и ее забрать. Она станет плакать, будет страшная ссора, кому-то придется дать ей таблетку, но они все еще могли бы успеть это сделать. Она пока еще здесь.
— Виннифрид! — снова позвала Анита.
Винни сняла воскресное платье, развязала «конский хвост», чтобы волосы падали ей на лицо.
— Ты в порядке? — спросила мама.
— У меня голова болит.
Винни нагнулась и достала несколько картофелин из коробки в нижнем ящике буфета.
— Просто твой желудок требует кормежки, — сказала мама. — А где твоя сестра? Я-то надеялась, что она займется картошкой. — Анита уложила воскресный стейк на бройлерную сковородку.
Винни вымыла картошку и принялась ее чистить. Наполнила водой кастрюлю и стала резать картофелины; они шлепались в воду. Вини посмотрела на часы над плитой.
— Так где же она? — спросила Анита.
— Пошла прогуляться, я думаю, — ответила Винни.
— Но мы же есть собираемся, — сказала мама, и тут Винни чуть не расплакалась.
Дядя Кайл как-то рассказывал историю о том, как он ехал в поезде и поезд задавил девочку- подростка. Дядя сказал, он не может забыть, как сидел в поезде и глядел в окно, пока все они ждали полицию, а он думал о родителях этой девочки, которые оставались дома, смотрели телевизор или мыли посуду и даже не знали, что их дочь погибла, а он сидел в этом поезде и знал.
— Пойду поищу ее, — сказала Винни. Она ополоснула и вытерла руки.
Анита взглянула на часы и перевернула стейк.
— Ты просто покричи ей, — сказала она. — У леса, за домом.
Винни открыла дверь черного хода и вышла из дому. Наплывали тучи. В воздухе похолодало и запахло океаном. На заднее крыльцо вышел отец.
— Садимся есть, Винни. — Винни подергала куст восковницы за листья. — Ты кажешься такой одинокой тут, за домом, — сказал Джим.
На кухне зазвонил телефон. Отец вошел в дом, и Винни последовала за ним, но осталась наблюдать из прихожей.
— Да. Привет, Кайл, — сказала в трубку мама.
Ближе к вечеру пошел дождь. В доме потемнело, дождь барабанил по крыше и в стекла большого окна в гостиной. Винни сидела в кресле, глядя на океан, взбаламученный и серый. Дядя Кайл днем ходил в магазин Муди за газетой и увидел в автобусе Джули, сидящую почти в самом конце салона, как раз когда автобус отходил от остановки. Анита бросилась в комнату девочек, разрывая все, что попадалось ей под руку. Дорожная сумка Джули исчезла, как и большая часть ее белья, и ее косметика тоже исчезла. Анита нашла записку, которую Джули оставила сестре.
— Ты знала! — сказала она Винни, и Винни поняла, что теперь что-то изменилось навсегда, что-то гораздо большее, чем бегство Джули.
Заходил дядя Кайл, но сейчас его уже здесь не было.
Винни сидела в гостиной с отцом. Она все время думала о Джули, едущей в автобусе сквозь этот дождь, глядящей в окно на бегущее прочь шоссе. Она думала, что папа, наверно, тоже представляет себе это, может быть даже воображает, что слышит звук дворников, двигающихся по ветровому стеклу туда- сюда.
— Что ты станешь делать, когда закончишь лодку? — спросила Винни.
Отец удивленно взглянул на нее.
— Ну, — произнес он, — не знаю. Думаю, поеду прокатиться.
Винни улыбнулась — просто чтобы сделать ему приятное, так как она не думала, что он вообще куда- нибудь поедет.
— Это будет здорово, — сказала она.
К вечеру дождь перестал. Анита так и не выходила из своей комнаты. Винни попыталась представить себе, доехала Джули до места или еще нет; она не знала, сколько времени занимает поездка в Бостон, знала только, что ехать надо долго.
— Хотелось бы знать, есть ли у нее с собой деньги, — проговорил отец.
Винни не ответила — она не знала.
Дождевые капли падали со ската крыши и с ветвей деревьев. Она думала о тех морских звездах, которые положила сохнуть на камне, — все они теперь промокли под дождем. Через некоторое время отец поднялся и подошел к окну.
— Вовсе не рассчитывал, что дела вот так обернутся, — сказал он, а Винни вдруг подумала о нем в день его собственной свадьбы. В отличие от Аниты, Джим не был прежде женат. Анита не стала венчаться в белом платье — из-за Джули: «Белое надевают только один раз», — объяснила она тогда. Не было свадебных фотографий — во всяком случае, насколько Винни было известно — фотографий ее родителей в день их свадьбы.
Отец повернулся к ней от окна.
— Блинчики? — спросил он.
Блинчиков Винни не хотелось.
— Конечно, — ответила она.
Безопасность
Был май, и Оливия Киттеридж направлялась в Нью-Йорк. За все прожитые ею семьдесят два года ее нога не ступала в пределы этого города, хотя дважды, много лет тому назад, она сидела в машине, проезжавшей мимо него (за рулем был Генри, озабоченный тем, какой съезд с шоссе следует выбрать то в
