— Почему ты вчера ничего мне не сказала?
— Я же говорю, что эта царапина не болела!
Крис сверкнул на нее глазами, но больше он не стал ничего говорить, а принялся внимательно осматривать ее ногу. Энни была буквально раздавлена свалившимися на нее несчастьями и тем ворохом проблем, который она перекладывала на плечи Криса. Она нисколько не сомневалась, что Крис уже проклинает тот день, когда на его пути встретился Майк, и тот час, когда он согласился стать ее проводником. От всех этих мыслей Энни стало еще хуже.
— Больно?
— Совсем немного.
— Черт подери, мне совсем не нужно, чтобы ты строила из себя героиню!
Энни вспылила в ответ, потому что ее нервы за последние часы превратились в натянутые струны, вибрирующие при любом эмоциональном толчке:
— Да, мне очень больно, нога просто разламывается от боли! — заорала она и скривилась, когда Крис нажал чуть сильнее. — Осторожнее!
— Здесь воспаление. Потерпи, сейчас я обработаю рану.
Он действовал очень осторожно, но Энни несколько раз все же вскрикнула.
— Терпи, — сказал Крис, — мне нужно очистить ранку, а по твоей милости мы лишились не только рации, но и всех медикаментов, так что и не мечтай об анестезии.
— Тебе обязательно нужно было напомнить об этом?! — огрызнулась Энни.
Господи, что я делаю в этой пустыне?!
Очистив рану, Крис поднялся, куда-то ушел, а потом вернулся с несколькими жухлыми листиками, которые измельчил и, приложив к ноге Энни, туго забинтовал.
— Что это?
— Тебе действительно интересно?
— Это я для поддержания разговора, — съязвила она, чувствуя, что на эту ироничность не имеет права.
Крис полюбовался сделанной повязкой, поднялся с колен и сказал:
— Сегодня больше никуда не пойдем.
И принялся распаковывать рюкзаки. Энни в отчаянии замерла. Всю ее браваду как ветром сдуло.
— А завтра? — робко спросила она.
— Не знаю, это зависит от твоей ноги.
— Мне уже лучше, правда.
Энни не лукавила. Уже минут через двадцать после наложения повязки она действительно почувствовала себя намного лучше. Оставалось только надеяться, что завтра она будет чувствовать себя достаточно хорошо для того, чтобы продолжить это путешествие, и молиться о том, чтобы терпение Криса не иссякло раньше времени.
Пока Крис устанавливал палатку, Энни развела костер и поставила разогреваться в котелке консервы. Очевидно, то, что Энни взяла на себя часть рутинных обязанностей, немного подняло ему настроение. Крис уже не выглядел мрачным, и Энни дала себе слово больше не огорчать его. Ему и так досталось в это путешествие! Энни подала Крису миску с разогретыми консервами и не удержалась от коварного вопроса:
— А что случилось с нашими замечательными свежими продуктами?
— Как жаль, что я не погрузил на тебя сумку-холодильник со всей провизией, — насмешливо отозвался Крис.
— Да, действительно жаль.
Они одновременно усмехнулись, представив эту картину, а потом дружно принялись за еду. После тяжелого дня консервы показались Энни бесподобным деликатесом.
— Знаешь, — сказала она Крису, — эта еда кажется мне вкуснее всего того, что я когда-либо пробовала. И в связи с этим мне в голову пришла замечательная мысль: мы должны много есть, и тогда наши рюкзаки очень скоро станут совсем легкими. Когда закончатся продукты, мы сможем выбросить котелок, и они станут еще легче.
— А что будет потом?
— А потом мы отощаем от голода и станем совсем легкими, сделаем из палатки парус, и нас просто понесет вперед ветром, — со смехом закончила она.
— Весьма заманчивая перспектива. И я очень рад, что ты не потеряла ни присутствия духа, ни чувства юмора.
— Остается только надеяться, что твое мнение обо мне со временем немного улучшится.
— Для тебя это так важно?
— Очень, — сказала Энни, внезапно став серьезнев.
— Почему?
— Потому что ты друг Майка.
— Конечно, как я сам об этом не догадался.
На самом деле дело было не только в этом, но поскольку Энни еще не определилась с истинным положением вещей, то и не следовало выдавать свои туманные предположения. К тому же могло статься, что эти чувства совсем не будут подлежать оглашению.
Энни поставила греться воду для кофе и вытянула ногу.
— Болит? — тут же спросил Крис.
— Ни капельки, ты просто волшебник.
Он кивком поблагодарил за столь щедрый комплимент и сосредоточился на пляшущих языках пламени. Вода закипела, и Энни засыпала в нее кофе. Потом она подала кружку Крису, другую взяла себе.
— Давно хотела тебя спросить, Крис, как это ты решился приехать сюда? — с деланной небрежностью спросила она.
— Ты не поверишь, как часто я задавал себе этот вопрос. Знаешь, если повернуть время вспять, я бы ни за что не согласился быть твоим проводником.
Энни невольно опешила, потом вспыхнула, и только через несколько секунд по смеющимся глазам Криса поняла, что он нарочито превратно истолковал ее слова.
— Ты отлично понял, что я имею в виду: как ты решился приехать в Австралию.
— Зачем это тебе, Энни? — лениво поинтересовался он.
— Как, разве ты не знаешь о гипертрофированном женском любопытстве?
— Я думал, ты лишена этого недостатка.
— Ну почти. Просто сегодня я не так уж устала, чтобы просто сидеть, уставившись в костер, или заползти в палатку и уснуть мертвым сном. Вот я и подумала, раз уж мы с тобой столько всего пережили вместе…
— Даже нашествие муравьев и пауков, не говоря уже о нападении травоядного валаби… — поддразнил Крис, но Энни невозмутимо закончила предложение.
— …почему бы нам просто не поболтать по-дружески?
— Ты считаешь, что это достойная тема для разговора?
— Вполне. А потом ты можешь спросить меня о том, что тебя интересует, — великодушно предложила она.
— Не думаю, что это выгодное предложение. Ну разве только ты мне поведаешь о своем похищении…
— Идет, — согласилась Энни.
— Надо же, среди женщин встречаются приятные исключения из общего правила: ты не просто готова вытянуть из меня всю информацию, но и даже благородно делишься своей. Ну что ж, тогда по рукам. Во-первых, должен признаться, что решение возникло несколько неожиданно, но, приехав сюда, я ничуть не разочаровался. Здесь все другое, нежели в Штатах, и эти отличия мне особенно по душе. Другая природа, города…
— Женщины…
