шанс на спасение.
Нарастающая интенсивность стрельбы подсказывала, что сюда направляются и другие команды преследователей. Это вызывало ассоциации с охотящейся змеей: когда ее хватают за хвост, аспиду уже не до намеченной жертвы; теперь он сам извивается, пытаясь дотянуться своими ядовитыми зубами до того, кто его схватил.
Боевики кружились в нескольких метрах от убежища Есаула, но как?то неправильно, находясь друг у друга на виду. Бросься он на одного из них, диверсант оказался бы на прицеле у другого. Наконец, когда загремели выстрелы, трое боевиков сбились в одну команду и оказались спинами к Есаулу. Это был верный шанс.
Вскочив на ноги, спецназовец бросился на боевиков. Выпад — и нож точно входит крайнему азиату под лопатку. Ударом ноги Есаул отшвырнул труп в сторону и бросился на второго, но опоздал всего лишь на одно мгновение — противник уже делал разворот наполовину. Разглядеть свою смерть он не мог, но почувствовал ее дыхание и рефлекторно выбросил ствол автомата вперед. Плоский штык-нож попал в бронежилет, скользнул вверх, вспарывая маскировочную ткань, и, добравшись до незащищенного места, рванулся вперед, пропарывая кадык диверсанта…
«Черт, почему же не слышно Есаула?» — лихорадило Дениса. Интуиция морпеха подсказывала: произошло что?то фатальное. Вытащив из ножен свой НРС, Давыдов сорвался с места; сейчас опасность он встречал, что называется, глаза в глаза. Перемещающийся от одного дерева к другому, он был невидим для преследователей, появлялся внезапно; затем следовал удар ножом, локтем, коленом. Главное, безжалостно и на поражение. И бегом дальше, туда, где должен находиться Есаул.
Сгрудившихся над спецназовцем боевиков Денис убил одним движением: нож разведчика еще вспарывал грудную клетку одного, как второму диверсант впечатал тяжелый носок своего берца в висок.
Есаул был еще жив; из распоротого горла вырывались клокочущие звуки, выталкивающие кровь из раны. Прежде чем сознание старшего лейтенанта отключилось, он успел достать из подсумка последнюю ручную гранату и сунуть в ладонь Давыдова.
«Прощай, друг», — обжигающей молнией пронеслось в мыслях майора, но тело уже выполняло необходимые действия. Гранату Давыдов сунул за пояс, а левой рукой достал из кобуры Есаула его «глок». Так получилось, что морпех оказался в центре групп преследователей, оставалось одно — прорываться. Держа в каждой руке по пистолету, Денис открыл огонь. Скрываться уже не имело смысла, наоборот, нужно привлекать к себе внимание.
— Бум, бум, — дуплетом прозвучали выстрелы. Еще в курсантские годы Давыдов овладел стрельбой «по?македонски», поэтому сейчас стрелял, выполняя норму мастера, с кувырками, кульбитами, перебежками. Он делал все, чтобы преследователи не поняли, что гонятся за одним человеком, а не за группой.
«Главное, продержаться до темноты, до темноты», — пульсировало в сознании морпеха. Автоматные пули секли ветки над его головой, листву, а Давыдов по?прежнему падал, отползал, потом вновь вскакивал, и все по новой… Патроны кончились, силы были на исходе, но командир группы продолжал бежать, лавировать. Еще несколько минут, и он рухнет замертво, как загнанный конь…
Наконец на джунгли обрушилась ночь. Можно было отдышаться, только сперва следовало спрятаться в надежном укрытии. Еще засветло майор присмотрел большое и раскидистое старое дерево. Давыдов забрался на толстую ветку, обхватил ее ногами, затем руками, но прежде достал гранату, зажал ее в правой руке, а указательный палец левой сунул в кольцо предохранительной чеки. Сил сопротивляться, как и противостоять азиатским пыткам, у него не осталось. И граната оставалась единственным средством решения форс-мажорных обстоятельств.
Затаив дыхание, Давыдов слышал, как поблизости переговаривались преследователи, они были явно дезориентированы. Вскоре голоса отдалились, а потом и вовсе затихли.
«Опасность миновала», — дал команду мозг, и морпех впал в сон. Вернее сказать, это был не сон — так, дремота, забытье. Все это время Давыдову казалось, что на него кто?то смотрит; даже почудилось, что он слышит дыхание чужака. Но разомкнуть веки не было никаких сил…
Утро майор встретил почти в похмельном состоянии. Все его тело, как фрукт, прошедший через соковыжималку, было обессиленным. Земля под деревом казалась далекой, будто с борта самолета, палец в кольце гранаты затек и казался чужим. Любое неосторожное движение, и все… чека будет свободна.
«Вот это, называется, спасся», — настигла его очередная насмешка судьбы. Но подготовленный мозг найдет выход из самого сложного положения. Денис вспомнил о стимулирующих таблетках, прозванных в войсках специального назначения «боевым допингом». Достать таблетки оказалось несложно — две небольшие шайбы в розовой глазури растаяли во рту, оставив клубничное послевкусие. Через минуту-другую на майора нахлынула горячая волна, Давыдов почувствовал себя отдохнувшим и бодрым.
Спустившись с дерева, морпех взял направление в сторону болота.
Найти группу из четырех человек в мангровых болотах Камбоджи было посложнее, чем иголку в стогу сена. Но Давыдов упорно двигался в том направлении, куда повел французов Думдумыч.
С трудом пробираясь по густой, как каша, жиже, проваливаясь то по пояс, то по грудь, Денис внимательно оглядывался по сторонам, пытаясь отыскать хоть какие?то следы ушедшей группы. Дважды он наталкивался на змей: остромордые, покрытые причудливыми узорами, они сверлили человека, забредшего в их владения, глазами-бусинками, как бы раздумывая, как с ним поступить. И все же атаковать пришельца не решались; вильнув хвостами, они скрывались в болотных зарослях.
В конце концов удача все же улыбнулась морпеху: среди веток блеснула золотом автоматная гильза. Приглядевшись, Давыдов узнал боеприпас от «АСВК», которой был вооружен снайпер группы. Дум-Дум оставил «маяк», путеводную метку — тонкое горлышко гильзы указывало направление движения. Через каждые двадцать метров его ждала очередная метка. Это было опасно, ее могли увидеть не только те, кому предназначалась. Но, как говорится, что русскому хорошо, остальным не очень…
Стоянку группы Денис обнаружил, когда действие допинга уже заканчивалось, на небольшом островке в глубине болот. Узкая полоса земли по краям густо поросла тростником и осокой, надежно скрывавшими людей.
— Вы бы хоть какую?то сигналку поставили, — выходя к стоянке, устало произнес Денис.
— Мы тебя уже час слышим; гремишь, как ключ в стальной двери, — пристально глядя на него, ответил Думдумыч.
Майор молча опустился на землю, потом завалился на бок и впервые за последние дни крепко заснул.
Проснулся Давыдов поздно вечером под убаюкивающий треск сухих веток в разгоравшемся костре. Протерев глаза, морпех встал и потянулся, захрустев суставами.
— Где Есаул? — подбрасывая ветки в костер, спросил снайпер; голос его был бесстрастным и сухим, как хворост для костра. Ответ он знал — не первый год на войне.
— Там остался.
— У нас тоже без потерь не обошлось, — Дум-Дум кивком головы указал на накрытый плащ-палаткой труп. С противоположной стороны от снайпера, тесно прижавшись друг к другу, сидели Гуффи и Сумико. Выходило, что в список невосполнимых потерь попал командир французских ландскнехтов.
— Как это получилось?
— А вот из?за этой дряни, — с широкого лезвия мачете свисала мертвая рептилия красно-черной расцветки.
— Это еще что такое? — брезгливо поморщился морпех: всех без разбору пресмыкающихся он с детства терпеть не мог. В боевых же условиях на гадов ползучих старался без нужды не реагировать.
Несмотря на то, что вопрос был задан по?русски, Сумико его поняла.
— Это тигровый уж, — по?английски ответила девушка. — Тварь уникальна тем, что имеет не только отравленные зубы, но также впрыскивает яд через спинные железы; это лучшая защита от хищников. А Факир схватился за нее рукой. Яд не особо сильный, но у него оказалась аллергия на эти ферменты, и без необходимых медикаментов он выжить никак не мог. Час назад организм капитулировал… — Японка посмотрела на накрытый труп и добавила: — Но он успел передать радиомаяк и «джипиэс» с точкой координат эвакуации.
— Откуда тебе все известно? — выслушав перевод Дениса, с подозрением посмотрел на японку
