Микки (в другом конце сцены). Ах, что я видел во сне! Будто я директор собачьей гимназии. Собаки сидят по классам и учат «историю знаменитых собак», «правила хорошего собачьего поведения», «как надо есть мозговую кость» и прочие, подходящие для них штуки.
Девочка. А что, если бы на северном полюсе поставить центральное отопление? Лёд бы весь растаял, на тёплой земле вырос бы Булонский лес, и можно было бы туда летать на аэроплане к эскимосам на дачу…
Микки. Я вошёл в младший класс и сказал: «Здравствуйте, цуцики!» – Тяв, тяв, тяв, господин директор! – «Довольны вы ими, мистер Мопс?» (Достаёт Мопса – куклу, ведёт диалог от имени Мопса и от своего имени).
От имени Мопса. Мистер Мопс, учитель мелодекламации, сделал реверанс и буркнул.
Звучит собачий вальс.
Пожаловаться не могу. Стараются.
Вальс прекращается.
От своего имени. Ну, ладно. Приказываю моим именем распустить их на полчаса.
Снова звуки собачьего вальса и радостное лаяние.
Девочка.
Каждый вечер перед сном
Прячу голову в подушку:
Последующий текст девочки идёт на музыкальным фоне и сопровождается «пляской» теней.
Из подушки лезет гном
И везёт на тачке хрюшку,
А за хрюшкою дракон,
Длинный, словно макарона…
За драконом красный слон,
На слоне сидит ворона,
На вороне стрекоза,
На стрекозке – тётя Даша…
Чуть прижму рукой глаза –
И сейчас же все запляшут.
«Пляска» теней становится энергичнее.
Девочка. А вот басни… Как будто стихи и будто не стихи. И всё разговоры, а в конце «мораль». Мораль – это, должно быть, выговор за плохое поведенье… И почему-то одни строчки в сантиметр, а другие длинные-длинные, как дождевой червяк… Вот только «Стрекоза и Муравей» вся ровненькая…
Встаёт и идёт в сторону теневого экрана. На экране портрет И.А. Крылова. Его реплики произносятся в микрофон.
Девочка. Скажите, вы… дедушка Крылов? Это вы мне снитесь, да?
Крылов. А может, и не снюсь. Ты почём знаешь?
Девочка. Нет, снитесь… Во-первых, сквозь вашу жилетку обои видно. А во-вторых, кто ж наяву на облаке в комнату приплывает? Да ещё ночью... Консьержка бы вас с облаком ни за что не впустила. Она сырости очень не любит.
Крылов. Ишь ты какая умная, Люся!
Люся. Откуда вы знаете, как меня зовут?
Крылов. Догадался. Очень твоё имя к тебе подходит. Люся, да и только
Люся. А вас зовут Василий Андреевич! Я тоже знаю. Только уж вы позвольте, я вас дедушкой буду звать.
Крылов. У меня вас, внучат, миллион и один. Стало быть, дедушкой и зови.
Люся. Спасибо, дедушка. Очень я рада, что вы пришли. Шоколадку хотите? У меня под вашими баснями всегда плиточка. Почитаю, пожую и опять почитаю. Слушайте, дедушка, у меня много-премного вопросов. Взрослых я уже и не спрашиваю, они меня всегда на смех подымают, а сами ничего не понимают, вроде вашей мартышки, которая пенсне на хвост нанизывала. Очень мне ваши басни нравятся! Больше китайской собачки. Но вот только… Можно спросить?
Крылов. Спрашивай.
Люся. Например, «Ворона и Лисица». Я была в парижском зоологическом саду, нарочно проверяла. Принесла с собой тартинку с сыром, сунула лисице в клетку, – а она не ест! Ни за что не хотела есть… Как же так? Чего же она к вороне лезла со своими комплиментами? «Ах, шейка!», «Ах, глазки!» Скажите, пожалуйста!..
Крылов. Не ест, говоришь, сыру… Ишь ты? Я и не подумал. И у Лафонтена, который басни по-французски писал, тоже – сыр. Что же делать, Люся?
Люся. Очень просто, дедушка. Надо так: «Вороне где-то Бог послал кусочек мяса…» Поняли? Потом «Лисица и Виноград»… Я и винограду с собой кисточку принесла в зоологический сад.
Крылов. Не ест?
Люся. В рот не берёт! Как же у неё «глаза и зубы разгорелись»?
Крылов. Что ж делать-то, по-твоему?
Люся. Пусть, дедушка, цыплята сидят на высокой ветке. Лисица внизу прыгает и злится, а они ей нос показывают.
Тени.
Крылов. Ладно! Вот ведь какая шустрая девочка. Ещё что? Спрашивай.
Люся. «Лебедь, Щука и Рак». Вы как думаете, дедушка, если бы они все вместе в одну сторону потянули, телега бы покатилась?
Крылов. Гм… Как тебе сказать…
Люся. Ни за что бы не покатилась! Мы летом жили на даче. И на дворе стояла телега мясника. Боря храбрый: привязал к телеге собаку, гуся и котёнка… Стали мы их погонять, они все в одну сторону потянули, а телега ни с места. Вот вам и «мораль».
Крылов. Слона, что ли, мне запрягать…
Люся. Слона не надо. Можно иначе:
Однажды вол, медведь и лошадь
Везти с поклажей воз взялись…
Тени.
Крылов. Ну, что ж, пусть. Да ты бы, Люся, лучше сама басни и сочиняла. А то мне из-за тебя все басни перешивать придётся.
Люся. Что вы, что вы! Какая же я после вас баснописица?.. Потом… про стрекозу и муравья.
Тени.
Муравей, по-моему, безжалостный грубиян. Что же такое, что стрекоза «лето целое пропела»? И соловьи поют, – не поступать же им в шофёры в самом деле… Почему он стрекозу прогнал и ещё танцевать её заставляет? Я тоже танцую, дедушка… (кружится в танце) и,
