Эльтару всегда оставался диким жеребцом, из тех, что любую кобылу считают своей собственностью, а другого жеребца – злейшим врагом. Никто не рисковал подходить к нему, опасаясь быть укушенным или нарваться на удар мощного копыта. Никто, кроме меня. Когда отец, раздосадованный неудачей, приказал кастрировать жеребца, я прибежал в денник и встал рядом, не позволяя конюхам приблизиться. Все думали, что я конченый человек и сейчас буду убит. Но Эльтару потряс отца и братьев – да и меня самого – тем, что склонил голову и облизал мое мокрое от пота лицо. Он позволил взнуздать себя, и мы без седла проехали через лес ниже Сильвашу. После той дикой скачки сквозь деревья мы стали лучшими друзьями.
– Все хорошо, – заверил я его и снова похлопал. – Все будет хорошо.
Однако Эльтару, умевший говорить на языке более мудром, чем язык слов, знал, когда я говорю ему неправду. Он снова легонько толкнул меня в бок и задрожал, как если бы отравлен был
Через некоторое время Йошу Кадар вернулся с лордом Харшей. Старый лорд правил крепким дубовым фургоном, таким же грубым и прочным, как и его владелец. За эти несколько часов он разительно переменился. Исчезли куда-то грязные сапоги и домотканая одежда для работы в поле. Теперь старик облачился в красивую новую тунику, а к гладкому черному поясу был прицеплен меч. Остановив фургон с другой стороны изгороди, лорд Харша спустился на землю и пригладил свежевымытые волосы. На мгновение его взгляд задержался на оленьей туше и мертвом теле, распростертом на земле.
– Король просил меня привезти выпивку к вечернему пиру. А теперь, похоже, в фургон придется положить еще кое-что.
Азару в двух словах рассказал о происшествии в лесу, а Мэрэм в это время откинул матерчатую дверь фургона и обнаружил внутри бочонки с пивом. Его глаза расширились, в них мелькнуло жадное вожделение – мой друг взирал на находку, как на величайшее из сокровищ.
Своими толстыми пальцами он принялся простукивать бочонки один за другим.
– О мои сладкие… случалось ли мне когда-нибудь встречать что-либо более прекрасное?
Я был уверен, что Мэрэм станет выпрашивать у лорда Харши глоточек пива прямо сейчас. Лучше бы он этого не делал – мрачный взгляд старика говорил о том, что лесное происшествие сильно озаботило его. Мой друг с надеждой посмотрел на лорда Харшу. Затем, к моему удивлению, подозвал Йошу, чтобы тот помог ему погрузить в фургон тело убийцы. Потея и пыхтя, толстяк все-таки двигался быстро, словно испытав прилив сил, а затем самостоятельно справился с оленьей тушей. Вероятно, предвкушение близкой возможности осушить один из этих бочонков заставило его проявить такую прыть.
– Спасибо за то, что поберег мои старые кости, – поблагодарил лорд Харша, потирая искалеченное колено. – Теперь, если вы хотите составить мне компанию, мы заберем мою дочь. Она тоже собирается на пир.
Лорд Харша направил скрипящий фургон через поле к своему дому, а мы верхом последовали за ним. Там, стоя в дверях, нас поджидала симпатичная пухленькая девушка с черными как вороново крыло волосами. Она не отрываясь смотрела, как мы приближаемся. Шелковое платье и струящийся серый плащ, сколотый на пышной груди серебряной брошью, говорили о том, что девушка в первый раз собиралась в замок моего отца и постаралась принарядиться.
Лорд Харша, поморщившись, спустился с подножки фургона.
– Лорд Азару, позвольте представить вам мою дочь, Бихайру.
Затем он представил смущенную молодую женщину мне, Йошу и Мэрэму. К моему ужасу, лицо Мэрэма при первом взгляде на нее приобрело глубокий красный оттенок. Я ощутил его вожделение, словно огонь пробежавшее по венам и изгнавшее всякие мысли о пиве.
– О боги, какая красавица! – воскликнул он. – Лорд Харша, у вас талант создавать прекрасные вещи!
Мне что-то не показалось, что старик обрадовался этим словам. Его единственный глаз, вперившийся в Мэрэма, мог бы прожечь насквозь. С большим удовольствием он собирался представить дочь ко двору моего отца, ведь там сегодня соберутся величайшие рыцари Меша. На пиру лорд Харша сможет найти для нее наилучшую партию – и конечно же, в его планы не входила свадьба единственной дочери с трусоватым чужеземным принцем, отрекшимся от женщин, вина и войны.
– Моя дочь далеко не вещь, – холодно заметил лорд Харша. – Но все равно благодарю.
Потом он похромал к амбару и через некоторое время вывел оттуда здоровенную серую кобылу. Несмотря на боль в колене, старик собирался явиться в замок моего отца со всем достоинством. Так что, стиснув зубы, он с большим трудом поднялся в седло и выпрямился – гордый и внушительный, как военачальник, которым никогда не переставал быть. Бихайра, казалось, была только рада тому, что ее оставили править фургоном, а Мэрэм –
– Бихайра, – я слышал его монолог сквозь цоканье копыт, – какой прекрасный день для того, чтобы прекрасная женщина отправилась на свой первый пир. А кстати, сколько тебе лет? Шестнадцать? Семнадцать?
Бихайра, держа поводья в сильных загрубелых руках, посмотрела через голову Мэрэма в мою сторону, как будто бы это я изливал на нее свое внимание. Однако женщины страшили меня куда больше, чем война. Их страсти – словно глубокие подземные реки, чья мощь не поддается контролю. Откройся любви женщины хотя бы на мгновение – и тебя унесет прочь.
– Боюсь, что у нас в Дэли нет таких женщин, – продолжал Мэрэм, – иначе я никогда не покинул бы родину.
Я отвернулся от Бихайры и уставился на дубовую рощицу неподалеку от дороги. Да и девушка, даже не желая того, уже была захвачена потоком красноречия моего друга. Персона Мэрэма, конечно же, впечатлила ее. Дэли считался самым большим королевством Эа после Алонии, а мой легкомысленный друг как-никак был старшим сыном короля.
– Мне кажется, ваша рана нуждается в том, чтобы ее осмотрела
– Вы сможете? Неужели вы сможете?
– Ну конечно. Чужеземец ударил вас булавой?
– О да, булавой, – ответил Мэрэм героическим низким голосом. – Надеюсь, вы не встревожились, узнав о том, что сегодня произошло в лесах. Просто небольшое сражение, но, конечно же, мы одержали верх. Я имел честь помочь Вэлю в критический момент.
Если верить рассказу Мэрэма, то он вовсе не испугался первого убийцы, но получил свою рану, храбро защищая мою жизнь. Когда мой друг заметил, что я улыбаюсь, слушая эту, мягко говоря, приукрашенную историю – не хотелось думать о его хвастовстве как об обычной лжи, – то стрельнул в меня коротким умоляющим взглядом, как бы говоря: «Любовь – сложная штука, друг, и для того чтобы завоевать женщину, годится любое оружие».
Может, и так, но я не хотел смотреть на то, как он гонит очередную добычу. В то время как Мэрэм принялся рассказывать о роскошных дворцах отца и о собственных обширных владениях в далеком Дэли, я послал Эльтару вперед, желая принять участие в других разговорах.
– Вэль, – обратился ко мне Азару, заметив, что я нагнал его. – Лорд Харша согласен с тем, что никто не должен знать о случившемся до тех пор, пока мы не поговорим с королем.
Я промолчал, глядя на проплывавшие мимо поля соседей старого лорда.
– А мастер Йувейн?
– Да, поговори с ним, когда он будет осматривать твою рану, но больше ни с кем. Хорошо?
– Хорошо.
Затем мы вернулись к вопросам, на которые у нас не было ответов: кто эти странные люди, стрелявшие в нас отравленными стрелами? Убийцы, подосланные ишканами, каким-нибудь недружественным герцогом или королем? Как им удалось миновать тщательно охраняемые проходы в Меш? Как они умудрились так ловко подстеречь нас в лесу и подобраться незамеченными?
Кроме того, оставалось неясным еще одно:
