– Я не знаю, что такое рождественский пудинг, но у нас на Рождество всегда было много тортов. Бабка пекла их.
Мама Уолли видела, что Анне тяжело говорить о Рождестве. Но Рождество все равно наступит, поэтому лучше, если дети будут к этому подготовлены. У окна стояло кресло. Она села и протянула Анне руки.
– Иди ко мне, садись на коленки и расскажи, как вы праздновали Рождество, а потом я расскажу тебе, как мы это делаем.
Анна забралась на уютные колени мамы Уолли.
– Рождественский вечер мы проводили так, как когда-то Жардек и Бабка праздновали в их детстве в Польше. Днем были подарки от Кристофера. Он всегда говорил, что надо готовить индейку, но далеко не всегда была возможность ее купить.
– А что происходило в рождественский вечер? – спросила мама Уолли.
Анна попыталась вспомнить все подробности.
– Мы ели рыбу. Это потому что пост. Когда Жардек и Бабка были маленькими, после рыбы было еще много-много других блюд, но мы, конечно, столько не ели. Сначала в рождественский ужин мы накрывали стол соломой.
– Соломой?! – удивилась мама Уолли. – Зачем?
Анна нахмурилась, пытаясь вспомнить.
– Это была как бы священная солома. После еды Бабка относила ее Того. Она старалась, чтобы этого не увидел Кристофер, потому что он стал бы смеяться, а над священным смеяться нехорошо, но Бабка говорила нам, что если Того съест эту солому, то целый год он будет здоров.
– Здорово, – сказала мама Уолли. – Может быть, стоит положить немножко соломы для Бесс и курочек. А скатерть поверх соломы стелили?
Теперь Анна вспомнила все.
– Да, самую лучшую скатерть. Потом, когда все садились за стол. Бабка приносила суп. Суп всегда был с миндалем и очень аппетитно выглядел. Потом была рыба с таким количеством соусов, что и не сосчитаешь.
– Боже мой! – воскликнула мама Уолли. – Хорошо, что мы этого не делаем, а то я бы на утро не проснулась.
Анна почти чувствовала вкус еды, о которой рассказывала.
– Потом шли торты. Самый вкусный называется пироги. Внешне это как батон хлеба, но внутри миндальная паста и маковые зернышки. Гасси всегда надо было останавливать, потому что иначе ему было бы плохо. А еще много других тортов и фруктов, высушенных в сахаре.
Мама Уолли решила, что она что-то упустила.
– Но что вы делали днем? Вы не развешивали носки или чулки?
Анна помотала головой.
– У нас не было носков и чулок, пока с'Уильям не купил их нам. А зачем их развешивать?
– В них дети находят подарки.
Анна откинулась на теплое плечо мамы Уолли.
– Но у нас тоже были подарки – вещи, которые покупал Кристофер, но самым лучшим были обертки, потому что на каждой Кристофер рисовал картинку, иногда…
Голос Анны стих. Это было уже слишком. Эти свертки были такие веселые и смешные. Уже никогда, никогда этого не будет!
Мама Уолли поставила Анну на ноги.
– Пойдем я покажу тебе, что я кладу в рождественский пудинг.
Уолли не очень-то умел придумывать тему для разговора. Все, что он хотел сказать, он прямо так и говорил. Но мама сказала, что надо помочь Франческо выговориться, и Уолли знал, что это необходимо сделать.
– Я хочу смазать мой велосипед, – сказал Уолли Франческо. – Пойдем?
Велосипед стоял под навесом, прислоненный к курятнику. Это место очень нравилось Франческо и Гасси.
Уолли принялся смазывать велосипед. Он был согласен с решением мамы, но сейчас у него было такое ощущение, что задавать Франческо вопросы значило совать нос не в свое дело. В конце концов, он сказал:
– Ну, как дела? Я про пятьдесят пенсов на уроки Анны. У вас хватает карманных денег?
Франческо ответил не сразу. Уолли посмотрел на него и заметил, что мальчик сглатывает слюну, стараясь не заплакать. Наконец Франческо заговорил, его голос звучал так, как если бы он говорил не с Уолли, а с кем-то другим.
– Всегда все было так просто. Кристофер ни о чем не думал, кроме своих картин, но если надо было что-то сделать, Ольга забирала у него холст и краски и не отдавала до тех пор, пока решение не было принято. А теперь нет никого кроме меня, и я не знаю, что нужно делать. Мы могли бы, наверное, накопить еще на один урок из карманных денег, но одного урока недостаточно, и нужно каждую неделю добывать эту огромную сумму в пятьдесят пенсов. В эту среду я должен заплатить, а в следующую – Гасси, но у меня сейчас ничего нет, кроме карманных денег, вообще ничего.
Уолли попытался подобрать нужные слова.
