Нашелся в кармане штанов. Скривившись, она бережно пристроила его на полке над умывальником, так, чтобы виднелся, а сама забралась в ванну. «Я не свихнулась, — подумала она, расслабившись в горячей воде. — Всё это взаправду».
Через час она вышла из ванной чувствуя себя значительно лучше. Волосы вымыты и уложены, ногти тщательно подстрижены, а остатки вчерашнего лака удалены; ноги жгло и щипало, кожа раскраснелась от жесткой мочалки. Словно заново родилась, соскоблив вчерашние слои грязи и паранойи. Еще не перевалило за полдень, так что она снова оделась: старая футболка, видавшие виды джинсы и пара затрапезных шлепанцев.
Головная боль и озноб понемногу утихали, словно засыпали. Мириам не торопясь спустилась вниз, побросала грязную одежду в стиральную машинку, после чего налила стакан апельсинового сока и без аппетита умяла припасенную на черный день плитку гранолы. Голова заработала на повышенных оборотах, так что поев, Мириам направилась к лестнице, надумав спуститься в подполье.
Подполье — просторный мрачный подвал. К одной из стен крепился зловеще пыхтевший котел. После Бена осталась целая куча всякой всячины, да и родители Мириам нанесли массу всякого хлама, так что противоположная стена топорщилась складскими стеллажами.
Вот коробка, набитая старой одеждой, которую она уж бог знает сколько собиралась отдать в Армию спасения; нет, не подвенечное платье, которому настали кранты в лютый месяц бракоразводного процесса, а так, повседневная одежка, от которой вполне можно отказаться. Вот старая сумка, плотно набитая клюшками для гольфа. Их потускневшие хромированные головки побила ржавчина. Бен тешил себя надеждой, что когда-нибудь он ими помашет. Он вбил себе в голову, что игра в гольф способствует продвижению по служебной лестнице.
Еще там пылились сломанная газонокосилка, допотопный Бенов компьютер (возможно, музейная редкость по нынешним временам) и верстак с тисками, циркуляркой, сверлильным станком и прочим столярным оборудованием, а может быть и с засохшими пятнами крови, каковые свидетельствовали о неудачных попытках Бена выглядеть мужчиной хозяйственным.
А вон там, на верхотуре, ружье и коробка патронов. Оно принадлежало Моррису, её отцу. Мириам тупо глазела на ружье. Возможно, им не пользовались десятки лет, с тех самых пор, как его приобрел отец, одно время живший на Западе. Всё что Мириам известно о ружьях можно написать громадными буквами на почтовой марке, даже несмотря на то, что по настоянию Морриса она выучилась стрелять из пистолета.
Внезапно всплыла в памяти премудрость из оплаченного «Синоптиком» неудобоваримого курса по технике промышленного шпионажа:
— Ружье, говоришь… Черта с два, — размышляла вслух Мириам. — Впрочем… Гм… Пистолет бы не повредил.
«И прекрати болтать сама с собой», — постановила она.
— Я что, и впрямь думаю, будто они припрутся прямо сюда? — спросила она у холодильника с отвисшей дверцей. — Быть может мне всё это привиделось.
Вернувшись наверх, она взяла со стола свой ежедневник в кожаном переплете и налила в стакан апельсинового сока. — Пора подумать и о реальном мире, — сказала она себе. Мириам вернулась в прихожую и нажала кнопку воспроизведения на автоответчике, который был под завязку набит вчерашними сообщениями.
— Мириам? Говорит Энди. Я вот по какому поводу. Сорока на хвосту весть принесла насчет вчерашнего. Я считаю, что с тобой поступили гнусно. Подробности мне неизвестны, но смею тебя заверить, что если у тебя вдруг возникнет желание подработать внештатно, всё что от тебя требуется, это позвонить мне по телефону. Договорились? До свидания.
Энди — младший редактор конкурирующей отраслевой газетенки. Надиктовывая текст на автоответчик, он изъяснялся ходульно и неестественно, словно и сам автомат. Но все же услышав его голос Мириам ощутила волнующий трепет и обрадовалась как ребенок. Кому-то небезразлично, кто-то не купился на злобную клевету, распускаемую Джо Диксоном. «Этот ублюдок и впрямь меня достал», — подумала она. Стоило ей вспомнить как с ней поступили и милость тут же сменилась на гнев.
Следующее сообщение. От Полетты. Мириам напряглась.
— Мириам, солнышко, давай поговорим. Не хотелось бы ворошить это дерьмо, но нужно всё четко расставить по местам. Могу я к тебе заскочить?
Мириам нажала на паузу. Полетта отчеканила всё склочным тоном, словно вылив на Мириам ушат ледяной воды. «Я виновата, из-за меня уволили нас обеих», — подумала она и ноги стали ватными. Но тут она подумала: «Погоди-ка. Лично я никого не увольняла!» И на неё вновь накатила злость, оставив после себя устойчивое чувство неуверенности в себе. Рано или поздно ей все же придется поговорить с Поли. Рано или…
Она снова нажала на кнопку. Следующее сообщение.
Тяжелое дыхание, затем: «Шалава! Мы знаем где ты живешь. Наш общий приятель Джо всё о тебе рассказал. Держи свой шнобель подальше от наших дел, а не то, сучка, сильно пожалеешь».
Выпучив глаза, она затравленно оглянулась, но во дворе было пусто, а входная дверь заперта. — Сволочи! — выпалила она. Номер не определился, а сам текст сообщения вряд ли заинтересует полицию. В особенности если шестерки Джо уже принялись очернять её, используя сфабрикованные протоколы брандмауэра: стоит им захотеть и она предстанет новоявленным Унабомбером [4]. На миг от ярости помутилось в глазах. Волевым усилием она подавила закипавший гнев и вновь присела у злокозненного автоответчика. «Ничего себе, угрожать мне в моем же собственном доме?
Только сейчас она осознала всю опасность той ситуации, в которой она оказалась. — Не помешал бы пистолет под подушкой, — пробормотала она сквозь зубы.
— Сволочи. — Казалось, противоположная стена слегка задрожала, реагируя на взрыв гнева. Мириам непроизвольно сжала кулаки. «
Спустя минуту она успокоилась настолько, что в состоянии была встретиться лицом к лицу с оставшимися на автоответчике сообщениями. Она едва нашла силы нажать на кнопку. Однако следующее сообщение не содержало никаких угроз и даже наоборот: «Мириам, это Стив из «Геральд». Слыхал новость. Перезвони».
Во как! Она снова нажала на паузу, но на этот раз нахмурилась и черкнула себе заметку на память. Стив не из редакторов-балаболов типа Энди. У Стива каждое слово на вес золота. И он не позвонит если ему нечего предложить, пусть даже внештатнику. Год назад он попытался её переманить, предлагая и зарплату побольше и пост повыше. Она взвесила все за и против, но, поразмыслив, отвергла предложение. И сейчас у неё были все основания об этом сожалеть.
На этом голосовая почта исчерпалась и Мириам с такой силой ткнула кнопку удаления записей, что едва не сломала палец. Два редактора предложили работу, бывшая сотрудница желает свести счеты… плюс нечто вроде смертельной угрозы. «Это не устаканится само по себе, — осознала она. — Я завязла в этом по уши». Приступ вины: «Как и Поли. Обязательно надо с ней поговорить». Луч надежды: «Не всякий безработный получает столько деловых звонков. Вывод: покуда я в своем уме, всё у меня будет пучком».
Гостиная нынче казалась гораздо гостеприимней, чем лишенная стула комнатушка с её огромной застекленной дверью, испещренной потоками лившего со свинцовых небес дождя. Мириам вошла в гостиную намереваясь распалить огонь в камине, однако вместо этого упала на диван. Напряжение, ярость и страх, накинувшись всем скопом, высосали из неё почти всю энергию. Открыв ежедневник на чистой странице, она принялась писать.
ИЩУ РАБОТУ
