Эти усайдиты то и дело совершали воровские набеги из „харама“ на окрестные пальмовые рощи йемамцев. В случае отпора, они возвращались в „харам“ и чувствовали там себя в безопасности. И пришли йемамцы к Мусейлиме с жалобой. Он сказал: „Я подожду того, кто приходит ко мне с неба, пусть он рассудит“. Затем откровение: „Клянусь темной ночью, черным волком и горным козлом, не захватили усайдиты запрещенного“. Ему сказали: „Но ведь запрещено злоупотреблять харамом и грабить имущество“. Когда грабежи возобновились, Мусейлима снова сказал: „Я подожду того, кто приходит ко мне“ и снова получил откровение: „Клянусь ночью мрачной и волком смелым, не отрезали усайдиты ни влажного, ни сухого“. Ему сказали: „Но они лишили пальмы влажных плодов, а сухие стены разрушили“. Он ответил: „Уйдите к себе домой, нет за Вами права“. Выходит, собственники были недовольны (естественно!) тем, что Мусейлима покрывал посягательства неимущих.
Откровение в пользу земледельцев (грамматически — женщин, которые исполняли, как видно, все полевые работы и печение хлеба): „Засеивающие пашню, собирающие жатву, молотящие пшеницу, мелющие муку, пекущие хлеб, разрезающие его на куски, съедающие куски с жиром и топленым маслом, — вы лучше людей войлока (кочевников) и не хуже людей глины (горожан); свои пашни обороняйте, ищущему милости давайте убежище, дерзкого прогоняйте“. Под людьми войлока и дерзким Мусейлима имел в виду кочевников-темимитов, располагавшихся к северу от Йемамы (они в свое время были облагодетельствованы покойным Хаузой, но, разумеется, снова принялись хулиганить). Однако Мусейлима вместе с тем продолжал упорно стремиться заменить извечную вражду между ханафитами и темимитами тесным союзом. Выдал откровение: „Бену-Темим — племя чистое, благородное, нет им обиды, нет с них подати. Пока мы живы, будем им хорошими соседями, будем защищать их от каждого человека; когда умрем, пусть о них позаботится рахман“ (кстати, еще одно доказательство, что Мусейлима себя рахманом не считал).
Итак, вскоре после смерти Мухаммеда (632) первый халиф ислама Абу-Бекр, он же тесть Мухаммеда, приступил к усмирению Йемамы. (Халиф значит преемник, заместитель.)
Мусейлима не готовился к обороне, и Абу-Бекр, по-видимому, рассчитывай на быстрое окончание кампании. Он послал на Йемаму отряд под командой Икримы ибн-Абу-Джахля в расчете на то, что, свернув голову Мусейлиме, этот вояка пойдет дальше на покорение Омана и затем свернет на юго-запад для покорения Хадрамаута и дальше на запад для расправы со вторым рахманом, йеменским Асвадом. Но первые же движения Икримы встретили некоторое противодействие уже на границах Йемамы, и Абу-Бекр послал за ним второй отряд под командой Шурхабиля ибн-Хаса-на. Узнав об этом, Икрима поспешил в решительный бой, но потерпел неудачу, хотя отряд и сохранил.
Тем временем в самой Йемаме разгорелась по-настоящему борьба между сторонниками Мусейлимы и сторонниками Мухаммеда, возглавляемыми уже упоминавшимся Сумамой. Впрочем, Сумама успел только развернуть пропаганду ислама, после чего был выбит в Бахрейн (после стычки чуть ли не под стенами Хаджра), где влился в отряд корейшитов под командой ал-Ала ибн-ал-Хидрими. Очевидно, число ханафитов, сплотившихся вокруг Сумамы, было слишком ничтожно, чтобы его отряд мог действовать самостоятельно.
И вот тут-то появилась Саджах из Джезиры (Месопотамии). Она была пророчица из христиан („крепка в христианстве“, которое восприняла от веры племени своей матери — таглибитов). Отец ее был из племени тамим, темимитов.
Возглавив каким-то образом темимитов, она набросилась на Йемаму с севера и дошла до Хаджра, где и встретилась с Мусейлимой. Надо помнить, что в это время Йемаме угрожали: с запада Шурхабиль, с востока, от Бахрейна, ал-Ала ибн-ал-Хидрими с Сумамой, а с юга мог подойти отбитый Икрима. Мусейлима и Саджах договорились о союзе. По этому договору темимиты получали половину урожая будущего года от Йемамы и оставляли для обороны Йемамы несколько отрядов. Оставив эти отряды, Саджах со своими приверженцами вернулась в Месопотамию. Вряд ли Мусейлима путался с Саджах, это противоречило бы его учению. А вот Раххаль-Агасфер, правая рука и всесильный министр Мусейлимы — он мог бы.
И вот тут на смену нерешительным шляпам Шурхабилю, ал-Але и Икриме подошли от Медины главные мусульманские силы под командой лучшего корейшитского полководца Халида ибн-ал-Валида.
Прежде всего он купил вождей независимых темимитов и натравил их на отряды темимитов, оставленные пророчицей Саджах для защиты Йемамы. В помощь предателям он придал, по-видимому, либо отряд ал-Алы, либо свой авангард.
С дисциплиной у арабов было тогда слабовато. Узнав о приближении Халида, честолюбец Шурхабиль возревновал и бросился очертя голову на войска ханафидов и был разбит вдребезги, после чего явился весь в белом к Халиду и был подвергнут выволочке.
Халид встретился с противником в миле от города Йемамы (напомню: одна из двух столиц Йемамы; вторая — Хаджр; город Йемама — бывшая резиденция изгнанного Сумамы).
Если попытаться свести в более или менее стройную картину страшно запутанные и противоречивые показания арабских и иностранных источников, картина войны выглядела примерно так:
Авангард мусульман во главе с самим Халидом вышел на финишную прямую на подступы к гор. Йемаме (эскадрон в 200 всадников), когда вдруг из-за холма навстречу ему выскакал отрядик йемамцев в 23 человека во главе с неким Муджжей ибн-Мурара. Посчитав этот отряд за дозор, имеющий задачей известить своих о приближении мусульман, Халид набросился на него со всею фурией и изрубил всех в куски, оставив в живых только одного Муджжу, первым сдавшегося в плен. Муджжа объявил Халиду, что а) он из „шерифов“, т. е. принадлежит к йемамской аристократии и б) он давно в сердце своем почитатель Мухаммеда. На вопрос о том, почему же он, по примеру Сумамы, не отделился от Мусейлимы и не перебежал к Халиду раньше, Муджжа ничего не мог ответить и только просил прощения.
Именно от него изумленный Халид узнал, что ханафиты понятия не имеют о начавшемся наступлении мусульман, а отрядик Муджжи — никакой не дозор, а карательная экспедиция против какого-то микроскопического проворовавшегося племени. Впрочем, Халид не очень-то поверил изменнику и до самого окончания войны держал его в оковах.
Все, видимо, происходит в 634 году.
Через несколько дней после первой стычки произошла первая настоящая битва. Возможно, Халид шел прямо на „харам“ Мусейлимы: под селением Акраба его встретили основные силы Мусейлимы под общим командованием единственного его сына (он был верен своим заветам), носившего то же имя, что и незадачливый командир корейшитского отряда Шурхабиль. Войско было разделено на два полка, которыми командовали Раххаль и Мухакким ибн-Туфейль. Перед боем Шурхабиль ибн-Мусейлима (назову его так) обратился к войску с призывом сражаться за своих жен и свою честь, о вере же он даже не упомянул.
Битва была свирепая. Раххаль и сын Мусейлимы погибли в самом ее начале. Йемамцы бились бешено и даже погнали Халида до его лагеря, истребив множество корейшитов, но затем что-то случилось, боевое счастье от йемамцев отвернулось, они побежали.
Халид вступил в Акрабу и спалил ее дотла. Об этой битве рассказывают много легенд, причем часто приводят слова Мухаммеда о Мусейлиме, что-де при Мусейлиме постоянно был дьявол, и Мусейлима ему повиновался и потому преуспевал во зле. (В битве при Акрабе „дьявол“ Раххаль погиб, и Мусейлима стал терпеть поражения.)
Командование над йемамцами принял Мухакким, он кое-как организовал отступление и направил всех уцелевших в место Убад, в „харам“ Мусейлимы. Он прикрывал отступление и на пути в „харам“ был убит стрелой, пущенной сыном Абу-Бекра, халифа, Абд-ар-Рахманом. Шурином покойного Мухаммеда.
Бедняга Мусейлима был убит на пороге своего „харама“, отступающие еще не успели закрыть ворота. Да и когда закрыли, все было втуне. Мусульмане были ребята бойкие. Один из их офицеров, Бара ибн- Малик, брат известного слуги пророка и передатчика преданий Анаса ибн-Малика, приказал своим бойцам перебросить его через стену-ограду. Разъяренные ханафиды кинулись к нему но он отбился, открыл ворота и впустил свой отряд, после чего снова запер ворота и перебросил ключ за стену. Взял, так сказать, все на себя. Началась ужасная резня. Мусульмане перебили в „хараме“ всех — и йемамцев, и несчастных воришек-усайедитов, которые по-видимому тоже ввязались в драку.
Конец. Ханафиты потеряли 10 тыс. человек и кончились как племя.
Но и мусульманам досталось: список одних только знатных достигает 1200 чел. В их числе — Зейд, старший брат будущего халифа Омара.
Убийцей Мусейлимы признают абиссинца Вахшия ибн-Харба (им. падеж), он же убил при Оходе дядю пророка, Хамзу. Этот Вахшия объявил: „Я убил лучшего из людей и худшего из людей“. (Какой пророк?
