— Бог мой, — сказал Дауге, словно оправдываясь. — Я сто лет не был на Земле. Никогда не думал, что Спутник-9 такое колоссальное хозяйство.
— А что такое?
— Ну, вот эта труба, например, — сказал Дауге. — Это же чертова громадина. Километров сто, наверное, в длину?
— Да, — сказал Алексей Петрович. — Сто двадцать.
— Бог мой. У нас на Марсе ничего такого нет.
Алексей Петрович засмеялся и сказал в спину Страуту:
— Ты слышишь, Валентин? У них на Марсе…
— На ваш Литтл Арес я бы не пошел в директоры, — сказал Страут не оборачиваясь. — Не мешайте, — быстро добавил он.
— А ты видал Спутник-3? — спросил Быков. Дауге помотал головой. — А Спутник-10 — «Звездочку»?
— Нет, — сказал Дауге униженно.
— А что ты вообще видел?
— У нас на Марсе противометеоритные истребители, — сказал Дауге. Быков засопел так выразительно, что Дауге предпочел промолчать и стал смотреть на экран. Там над краем трубы склада висел «Хиус». Он висел «вверх ногами» — зеркалом вверх — и был сейчас особенно похож на фужер.
— Один-один-шесть-три? — быстро спросил Страут.
— Да, — также быстро ответил Алексей Петрович и, повернувшись к Дауге, прошептал: — Это код автоматического управления. Смотри.
В тишине что-то звонко щелкнуло, и с потолка вдруг опустились какие-то суставчатые стержни, черными тенями пересекая экран. Страут ухватился за них и застыл в странной позе, скособочившись. Он не отрываясь смотрел на экран.
Из трубы вдруг выдвинулись странно изломанные металлические щупальцы — пять и потом еще пять. Судорожно подергиваясь, они потянулись к «Хиусу» и потом вдруг разом вцепились в донышко фужера. Это было похоже на кальмара, хватающего кита.[42] Страут, кряхтя, привстал с кресла — светлая его шея стала темной. Щупальцы оторвали дно фужера, медленно притянули его к трубе и потом втянулись внутрь вместе с ним. Дно «Хиуса» стало вдвое тоньше.
— Ффу, — сказал Страут и сел. — Чертова тяжесть.
— Триста тонн, — сказал Алексей Петрович. — Ты могуч, Валентин.
Валентин вытер лоб платком — запахло духами.
— Придется все-таки вызвать Мака, — сказал он. — Наши никак не могут отрегулировать манипуляторы. Спину сломишь на этих гектатоннах.
— Да, — сказал Быков, — И это в мире невесомости.
— Веса нет, но инерция остается, — сказал Страут и принялся говорить в микрофон. Рукоятки манипулятора тихо покачивались над его головой.
— Понял? — спросил Быков.
— Это была разгрузка? — сказал Дауге.
— Это была разгрузка, — сказал Алексей Петрович. — А сейчас будет погрузка.
Дауге помолчал, а потом сообщил:
— У нас на Литтл Арес тоже есть манипуляторы.
Алексей Петрович засопел.
— А загрузка производится на складе, — сказал он. — Весь грузовой этаж или трюм сменяется, как обойма. Есть недостаток. Жилой отсек обнажается, и в прошлый раз у Михаила взорвались контрабандные консервы, которые он забыл в чемодане в своей каюте.
— Бедный Михаил, — сказал Дауге.
— Они взорвались вместе с чемоданом, и все это прилипло к стенам, замерзло мгновенно, конечно, но потом растаяло.
— И ты заставил его вылизать все это со стен языком? Ты, флибустьер космоса.
— Что-то вроде того, — согласился Быков. — Я устроил ему разнос а-ля Краюхин. Он слишком толст для консервов, наш штурман.
Страут кончил разговор и снова взялся за манипулятор. Загрузка заняла несколько больше времени. Надо было точно подогнать сменный этаж, и это было довольно трудно. Страут пыхтел и принимал самые невероятные позы. Межпланетники молчали, чтобы не сболтнуть под руку, и только Дауге один раз прошептал: «Сейчас он встанет на голову». Потом Страут упал в кресло и сказал сипло:
— Это надо, черт возьми, механизировать. Так нельзя.
Межпланетники почтительно молчали. Правда, Быков вспомнил, как десять лет назад грузили «Хиус- 1»: в течение нескольких дней протаскивали десятки тонн груза через игольные ушки четырех метровых люков. И на загрузке было занято человек сто рабочих и уйма различных механизмов. Но Быков промолчал. Если человек на работе потеет, и пыхтит, и поминает черта, и багровеет — значит где-то что-то надо механизировать.
В репродукторе послышался знакомый тенорок Михаила Антоновича:
— Валя, — сказал он. — Превосходно. Мне ничего, кажется, не придется регулировать. Большое спасибо вам, Валя.
— На здоровье, — вежливо откликнулся Страут.
— Точность — два-три миллиметра, — сказал Михаил Антонович. — Это необыкновенно. Херцберг в прошлый раз дал сдвиг в девять сантиметров.
— Херцберг — старый коновал, — сказал Страут.
— Ммм… — раздалось в репродукторе. Херцберг считался одним из лучших манипуляторщиков Девятого. Дауге хихикнул.
— Херцберг работал у нас на Литтл Арес, — сказал он.
— Я не пошел бы на ваш Литтл Арес даже заместителем Краюхина, — сказал Страут, не оборачиваясь. Он был полон достоинства. — Михаил Антонович, уводите, пожалуйста, «Хиус». Я сейчас буду грузить «Викинг».
— Да-да, конечно, — торопливо откликнулся штурман. — Немедленно. Конечно. Еще раз — большое спасибо.
— Не за что, — сказал Страут с великолепной небрежностью.
Быков посмотрел на Дауге.
— Ну что ж, пошли. Спектакль окончен.
— Я хочу посмотреть на «Викинг», — сказал Дауге.
— Пошли, пошли, тебя ждет Юрковский.
— Ах, да. Жаль. Я очень хотел…
— Валентин, — сказал Быков, поднимаясь. — В общем, мы пошли. Спасибо.
— Ага, — сказал Страут. — Счастливо, ребята.
— Надеюсь, ты завтра дашь мне «зебру».
— Еще бы, — сказал Страут. — Желаю удачи.
Они пошли к дверям, как вдруг репродуктор каркнул:
— Диспетчер. Диспетчер.
— Диспетчер Страут, Ю Эс Си Ар.
— Це — двадцать два, капитан Шиптон. Прошу посадку.
— Это твои ученые, Алексей, — сказал Страут. — Кэптэн Шиптон, даю третий пассажирский, код один-один-тринадцать, база — двадцать семь, двадцать восемь, триста один. Повторяю: даю третий пассажирский…
— Ну, вот и прибыли спутники, — сказал Алексей Петрович. — Надо встречать. Пошли, Иоганыч.
— Капитана Шиптона я хорошо знаю, — сказал Дауге. — Он работал у нас на Марсе.
Они услыхали, как Страут, кончив повторять цифры, крикнул им вслед:
— На ваш Марс я не пошел бы даже Десантником.
— Все ясно, — сказал Дауге и закрыл дверь.
