— Доложишь тоже — работает тяжелая артиллерия противника калибра двести семь. Снаряды рвутся прямо в цепи. Пятое — несем большие потери. Убит капитан Рязанцев, убиты командир роты и трое взводных. Про капитана Рязанцева особо доложи. А когда все это доложишь, будешь просить. Что-нибудь, но проси. Пусть поддержат огнем. Хотя бы две полковые батареи. Доложишь — у нас подбито шесть пушек.
— Три, — быстро сказал Шмелев.
— Пусть скажет — шесть. Запоминай — шесть. Ясно?
— Ясно, товарищ майор.
— От твоего доклада зависит все. Вся наша жизнь. Помни. Но до восьми часов ничего не предпринимай. Сиди у радиста и жди. Если передадим, что взяли берег, тогда все. Тогда забудь. Пушки, пулеметы, мины — все забудь. Тогда ничего не было. Взяли — и точка. Ясно?
— Ясно, товарищ майор. Но как я успею добраться к восьми часам на маяк?
— Средство сообщения — аэросани. Два километра на север. Пойдешь туда со связным. На санях же обратно. Я все сказал, Сергей?
— Даже слишком, — ответил Шмелев.
— Смотрите, — удивленно сказал Плотников.
На берегу разгорался пожар. Горел длинный низкий сарай, рыжее пламя прыгало и быстро разрасталось, поднимаясь к деревьям. Было видно, как из сарая выбегают лошади, и слышалось их далекое ржание, перебиваемое пулеметными очередями. Черные фигуры немцев сновали у сарая среди лошадей. Огонь сильно взметнулся вверх, выбросив рыжее искрящееся облако. Окна в ближних к сараю избах слепо заблестели.
— Ну, как? — спросил Клюев.
— Готовимся к атаке, — ответил Шмелев. — Вызвать командиров рот.
ГЛАВА VI
— Луна, Луна, я — Марс, почему не отвечаешь? Я — Марс, как слышишь меня? Прием.
Войновский сидел у печки и ничего не понимал: голос радиста приходил к нему издалека, будто сквозь вату. Тело обволокло тяжелой липкой истомой; мысли все время ускользали, не оставляя следа, и от них растекалась по телу приятная теплота.
Радист переключил аппарат и поправил наушники. Над столом ярко горела крохотная лампочка, освещая радиостанцию, стол и все тесное пространство между печью и окном. Войновский сидел в углу на чурбаке перед печью. Ноги расползлись в стороны, голова упала на грудь. Радист осторожно вращал ручки настройки. Он посмотрел на Войновского, потом оторвал одной рукой кусочек газеты, сунул его в рот и принялся жевать. Сделав шарик, он ловко стрельнул в Войновского. Шарик попал в щеку. Войновский вскочил, часто моргая глазами и озираясь.
— Взяли? — спросил он, одергивая халат.
Радист поспешно прижал наушники. Потом посмотрел на Войновского:
— Рация от берега далеко?
— Метров шестьсот. А что?
— Непонятно, — сказал радист и снова стал звать Луну.
— Нет, не взяли, — Войновский опустил руки и посмотрел на большой металлический будильник, стоявший около аппарата. — Я должен знать, взяли или нет, прежде чем идти на доклад.
Стены избы вздрогнули, со стороны озера донесся далекий взрыв. Войновский тревожно посмотрел на дверь.
— Опять бьет, — заметил радист.
— Калибр двести семь, — сказал Войновский. Он вышел в сени, спустился с крыльца и стал смотреть в озеро. Синий рассвет занимался над берегом. Ближние предметы начинали проступать из темноты, и все вокруг становилось темно-синим. Остов маяка был залит вязким темно-синим мраком. Синие сугробы лежали под окнами. Войновский напряженно вслушивался и смотрел в озеро.
Он услышал за спиной веселое фырканье и обернулся. Высокий, синий до пояса мужчина стоял под окном у синего сугроба и, быстро двигая руками, растирал снегом плечи и шею.
Хлопнула дверь, и мягкий женственный голос спросил:
— Игорь Владимирович, полотенце?
— Иду, — командующий выпрямился и зашагал к крыльцу. Спина у него была синяя и покатая.
Войновский постоял немного, вглядываясь в озеро, и тоже вошел в избу. Дверь во вторую комнату была плотно прикрыта. Радист быстро говорил в микрофон:
— Луна, слышу тебя хорошо. Почему опоздал на связь? Отвечай мне, я — Марс, прием.
Войновский напряженно подался вперед. Аппарат сухо потрескивал, и ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он услышал в наушниках далекий металлический голос.
— Мочи нет, как шпарит. Антенну перебило осколком. Поправлял, вот и опоздал, понял?
— Луна, веди связь нормально. Ответь мне, где Клюев? Первый просит к аппарату Клюева. Самый первый просит Клюева. Как понял меня? Прием.
— Я один. Никого нет. Все ушли вперед. Уже пушки катят. Мне тоже приказали на новое место. Клюев приказал. Дай мне перерыв. Ой, как шпарит! — В аппарате послышался пронзительный свист, и Войновский зябко поежился, хотя рядом гудела печка и пылающий жар исходил от нее. Что-то гулко взорвалось там, в холодном, металлическом чреве аппарата, и Войновский ясно увидел, как солдаты бегут к берегу и огненные столбы прорастают среди них прямо на льду.
— Луна, где ты? Ответь мне. Передай донесение. Где находишься? Тогда дам перерыв. Луна, ответь, я — Марс, прием.
— Передаю донесение, — ответил наконец далекий голос. Радист быстро схватил карандаш и стал писать. — Нахожусь в квадрате сорок семь — двадцать три. Продолжаю выполнять задачу. Перехожу на новое место. Дай перерыв на двадцать минут.
Радист стянул с головы наушники и шумно выдохнул воздух.
— Квадрат сорок семь — двадцать три, — повторил Войновский. — Скажите, у вас нет под рукой карты? Взяли или не взяли?
— Фу-у, — радист вытер лоб тыльной стороной ладони. — Вырвал-таки. Командующий уже два раза спрашивал.
Дверь, ведущая во вторую комнату, распахнулась, и на пороге появился высокий капитан с пушистыми бакенбардами.
— Клюев есть? — спросил он женственным голосом, подходя к столу.
— Луна переходит на новое место. Клюев ушел вперед.
— Местонахождение? — капитан увидел Войновского, молча и внимательно осмотрел его с ног до головы.
— Еле вырвал, товарищ капитан. — Радист протянул радиограмму через стол. — Квадрат сорок семь — двадцать три.
— Подпись?
— Радист передал. Один он там. Все ушли вперед.
— Напишите — Клюев. Там разберемся. Быстрее.
«Взяли или не взяли? — думал Войновский, — Все ушли вперед. Катят пушки. Конечно, взяли. Значит, мне не надо докладывать. Но я должен знать точно».
— Товарищ капитан, — сказал он, — у вас нет карты?
Капитан с женственным голосом снова оглядел Войновского.
— Вы, собственно, откуда? — спросил он строго.
— Офицер связи от Клюева лейтенант Войновский, — сказал он. — Но я должен прежде узнать...
— Прежде снимите маскхалат, — строго перебил капитан. — Вы же весь грязный.
