работы, у него больше не осталось ни надежды, ни любви к жизни, но каждый раз, очнувшись, он продолжал прерванную работу, потому что рядом был Быков. Однажды он очнулся и не нашел Быкова. Тогда он заплакал. Но Быков скоро вернулся, поставил рядом с ним кастрюльку с супом и сказал: «ешь». Он поел и снова взялся за работу. У Быкова было белое лицо и багровая отвисшая шея. Он тяжело и часто дышал. И он молчал. Жилин думал: если мы выберемся, я не пойду в межзвездную экспедицию, я не пойду в экспедицию на Плутон, я никуда не пойду, пока не стану таким, как Быков. Таким обыкновенным и даже скучным в обычное время. Таким хмурым и немножко даже смешным. Таким, что трудно было поверить, глядя на него, в легенду о Голконде, в легенду о Каллисто и в другие легенды. Жилин помнил, как молодые межпланетники потихоньку посмеивались над «рыжим пустынником» - кстати, откуда взялось такое странное прозвище? - Но он никогда не видел, чтобы о Быкове отозвался пренебрежительно хоть один пилот или ученый старшего поколения. Если я выберусь, я должен стать таким, как Быков. Если я не выберусь, я должен умереть как Быков. Когда Жилин терял сознание, Быков молча заканчивал его работу. Когда Жилин приходил в себя, Быков так же молча возвращался на место.
Потом Быков сказал: «пошли»,- и они выбрались из камеры магнитной системы. У Жилина все плыло перед глазами, хотелось лечь, уткнуться носом во что-нибудь помягче и так лежать, пока не поднимут. Он выбирался вторым и застрял и все-таки лег носом в холодный пол, но быстро пришел в себя и тогда увидел у самого лица ботинок Быкова. Ботинок нетерпеливо притопывал. Жилин напрягся и вылез из люка. Он сел на корточки, чтобы как следует задраить крышку. Замок не слушался, и Жилин стал рвать его исцарапанными пальцами. Быков возвышался рядом, как радиомачта, и смотрел не мигая сверху вниз.
- Сейчас,- торопливо сказал Жилин.- Сейчас...
Замок, наконец, встал на место.
- Готово,- сказал Жилин и выпрямился. Ноги тряслись в коленях.
- Пошли,- сказал Быков.
Они вернулись в рубку. Михаил Антонович спал в своем кресле у вычислителя. Он громко всхрапывал. Вычислитель был включен. Быков перегнулся через штурмана, взял микрофон селектора и сказал:
- Пассажирам собраться в кают-компании.
- Что?- спросил Михаил Антонович, встрепенувшись.- Что, уже?
- Уже,- сказал Быков.- Пойдем в кают-компанию.
Но он пошел не сразу - стоял и задумчиво наблюдал, как Михаил Антонович, болезненно морщась и постанывая, выбирается из кресла. Затем он словно очнулся и сказал:
- Пойдем.
Они пошли в кают-компанию. Михаил Антонович сразу пробрался к дивану и сел, сложив руки на животе. Жилин тоже сел, чтобы не тряслись ноги, и стал смотреть в стол. На столе еще стояли стопкой грязные тарелки. Потом дверь в коридор открылась, и ввалились пассажиры. Планетологи тащили на себе Моллара. Моллар висел, волоча ноги и обхватив планетологов за плечи. В руке у него был зажат носовой платок весь в темных пятнах.
Дауге и Юрковский молча усадили Моллара на диван и сели по обе стороны от него. Жилин оглядел их. Вот это да, подумал он. Неужели и у меня такая морда? Он украдкой ощупал лицо. Ему показалось, что щеки у него очень тощие, а подбородок очень толстый, как у Михаила Антоновича. Под кожей бегали мурашки, как в отсиженной ноге. Отсидел физиономию, подумал Жилин.
- Так,- сказал Быков. Он сидел на стуле в углу и теперь встал, подошел к столу и тяжело оперся на него. Моллар неожиданно подмигнул Жилину и закрыл лицо пятнистым платком. Быков холодно посмотрел на него. Затем он стал смотреть в стену.
- Так,- повторил он.- Мы были заняты пере-о-бо-ру-до-ва-нием «Тахмасиба». Мы закончили пере-о-бо-ру-до-ва-ние.- Это слово никак не давалось ему, но он упрямо дважды повторил его, выговаривая по слогам.- Мы теперь можем использовать фотонный двигатель, и я решил его использовать. Но сначала я хочу поставить вас в известность о возможных последствиях. Предупреждаю, решение принято, и я не собираюсь с вами советоваться и спрашивать вашего мнения...
- Короче, Алексей,- сказал Дауге.
- Решение принято,- сказал Быков.- Но я считаю, что вы вправе знать, чем это все может кончиться. Во-первых, включение фотореактора может вызвать взрыв в сжатом водороде вокруг нас. Тогда «Тахмасиб» будет разрушен полностью. Во-вторых, первая вспышка плазмы может уничтожить отражатель - возможно, внешняя поверхность уже истончена коррозией. Тогда мы останемся здесь и... В общем, понятно. В-третьих, наконец, «Тахмасиб» может благополучно выбраться из Юпитера и...
- Понятно,- сказал Дауге.
- И продовольствие будет доставлено на Амальтею,- сказал Быков.
- П-продовольствие б-будет век б-благодарить б-Быкова,- сказал Юрковский. Михаил Антонович робко улыбнулся. Ему было не смешно.
Быков смотрел в стену.
- Я намерен стартовать сейчас же,- сказал он.- Предлагаю пассажирам занять места в амортизаторах. Всем занять места в амортизаторах. И давайте без этих ваших штучек,- он посмотрел на планетологов.- Перегрузка будет восьмикратная, как минимум. Прошу выполнять. Бортинженер Жилин, проследите за выполнением и доложите.
Он оглядел всех исподлобья, повернулся и ушел в рубку на прямых ногах.
- Мон диеу,- сказал Моллар.- Ну и жизнь.
У него опять пошла кровь из носа, и он принялся слабо сморкаться. Дауге повертел головой и сказал:
- Нам нужен счастливчик. Кто-нибудь здесь есть везучий? Нам совершенно необходим счастливчик.
Жилин встал.
- Пора, товарищи,- сказал он. Ему хотелось, чтобы все скорее кончилось. Ему очень хотелось, чтобы все уже было позади. Все остались сидеть.- Пора, товарищи,- растерянно повторил он.
- В-вероятность б-благоп-приятного и-исхода - п-процентов д-десять,- задумчиво сказал Юрковский и принялся растирать щеки. Михаил Антонович, кряхтя, выбрался из дивана.
- Мальчики,- сказал он.- Надо, кажется, прощаться. На всякий случай, знаете... Всякое может быть,- он жалостно улыбнулся.
- Прощаться так прощаться,- сказал Дауге.- Давайте прощаться.
- И я опьять не знайю как,- сказал Моллар.
Юрковский поднялся.
- В-вот что,- сказал он.- П-пошли по ам-мортизаторам. С-сейчас выйдет б-Быков, и т-тогда... Лучше мне сгореть. Р-рука у него тяжелая, д-до сих п-пор помню. Д-десять лет.
- Да-да,- заторопился Михаил Антонович.- Пошли, мальчики, пошли... Дайте я вас поцелую.
Он поцеловал Дауге, потом Юрковского, потом повернулся к Моллару. Моллара он поцеловал в лоб.
- А ты где будешь, Миша?- спросил Дауге.
Михаил Антонович поцеловал Жилина, всхлипнул и сказал:
- В амортизаторе, как все.
- А ты, Ваня?
- Тоже,- сказал Жилин. Он придерживал Моллара за плечи.
- А капитан?
Они вышли в коридор, и снова все остановились. Оставалось несколько шагов.
- Алексей Петрович говорит, что не верит автоматике в Джупе,- сказал Жилин.- Он сам поведет корабль.
- Б-Быков есть Быков,- сказал Юрковский, криво усмехаясь.- В-всех н-немощных на своих п- плечах.
Михаил Антонович, всхлипывая, пошел в свою каюту.
- Я вам помогу, мсье Моллар,- сказал Жилин.
- Да,- согласился Моллар и послушно обхватил Жилина за плечи.
