не проявить свой испуг.
Джи-эр'13 на мгновение застыл. Четкие, быстрые, как молния, мысли закрутились в его голове.
Приказ не выполняется. Возможные варианты: психологическое и физическое воздействие. Условие: физическое воздействие невозможно в связи с информационной ценностью военнопленной. Вывод: применить один из способов психологической атаки.
А заодно мы проверим этого 'лягушатника'!
Рука унисола метнулась к бедру, выхватывая из кобуры 'пустынный орел'.
Глаза девушки расширились от страха.
Джи-эр'44 замер. Вторая волна воспоминаний оказалась гораздо сильнее и глубже предыдущей. Белый, невыносимо яркий свет прожекторов поблек, сменившись тусклыми отблесками желто-оранжевого огня.
Со стороны деревни потянуло дымом. Серую едкую пелену прибивало дождем к земле. Клубясь рваными клочьями, дым лез в нос, в глаза, обволакивал тело. Он пах непонятными смолами, травами и порохом.
Человек у костра повернулся, сжимая в заскорузлых от крови пальцах гирлянду из человеческих ушей.
Тусклая улыбка блуждала на его губах, а в глазах плясали дьявольские огоньки. Огоньки безумия.
Транзистор продолжал выплескивать звуки музыки, перемешивая ее с шумом дождя, свистом мин и грохотом разрывов.
В его ушах все еще стоял крик Беккета, рядового из их взвода…
– ЧТО СЛУЧИЛОСЬ? УСПОКОЙСЯ, УСПОКОЙСЯ!!! ЧТО СЛУЧИЛОСЬ! ПОСМОТРИ НА МЕНЯ! УСПОКОЙСЯ!
– ОНИ ВСЕ УМЕРЛИ, МАТЬ ИХ!!! ВСЕ УМЕРЛИ!!! ВСЕ УЖЕ УБИТЫ!!! СЕРЖАНТ СПЯТИЛ И ПЕРЕСТРЕЛЯЛ ВСЕХ! ПУСТИ МЕНЯ!!! ПУСТИ МЕНЯ!!! – БЕККЕТ РВАНУЛСЯ КУДА-ТО В СТОРОНУ. А ЧЕРЕЗ СЕКУНДУ ЕГО ПОГЛОТИЛА ЯРКАЯ ВСПЫШКА ВЗРЫВА.
– СЕРЖАНТ СПЯТИЛ И ПЕРЕСТРЕЛЯЛ ВСЕХ!!!
Парочка у костра тихо поскуливала, съеживалась в комок. Худенькие тела казались совершенно беззащитными. Вернее, они БЫЛИ беззащитными.
– Сержант, что здесь произошло? – спросил он, настороженно поглядывая на безумное, покрытое пятнами гари и крови, лицо.
Глаза сержанта смотрели пристально, враждебно. Прежде чем ответить, он встал и неспеша надел кровоточащую гирлянду себе на шею. Довольно глядя на страшное ожерелье, сержант ухмыльнулся.
– Они не слушали меня.
Голос у него оказался на удивление тихим, лишенным эмоций. Равнодушным и тусклым.
Он понял: одно неосторожное слово, жест, взгляд, и сержант сорвется, свихнется окончательно. Тогда погибнут мирные жители, и он скорее всего тоже.
– Но ведь в деревне никого не было, сержант! – его голос, спокойный и мягкий, подействовал на сумасшедшего успокаивающе. – Никакого противника. Эти люди невиновны.
Он видел, что сержант немного расслабился, и обрадовался этому.
“Кольт-коммондер' уставился в землю.
– Да все они – предатели, мать их, – как-то вяло произнес сумасшедший. – Отвернешься, а они тебя ножом в спину. Предатели. Дерьмо, мать их. Чертовы руки.
Сержант снова окаменел. Рука с 'кольтом' дернулась и пошла вверх.
Желваки заиграли под кожей, туго обтягивающей широкие скулы.
– Сержант, – тихо окликнул он сумасшедшего, – мой срок вышел. Я хочу только одного – вернуться домой. Пошли, сержант. Пошли домой. Вместе. Домой.
Голова сумасшедшего дернулась. Глаза сузились, превратившись в еле заметные щелки. Злой голос ударил в лицо.
– Ты такой же, как и все остальные. Ты хочешь уйти отсюда! Бросить нас здесь!
– Но, сержант, то, что случилось…
– Оно УЖЕ случилось, – оборвал его сержант. – И ты никуда не уйдешь отсюда, потому что из этого ада НЕЛЬЗЯ уйти, понял? – голос его повышался, захлебываясь безумной яростью. Яростью, не находящей выхода, и от этого становящейся стократ опаснее и сильней. – Ты слышишь меня? Ты ведь тоже предатель, да? Ты ПРЕДАТЕЛЬ, мальчик? Ответь мне!
– Нет, – твердо ответил он.
– Ну тогда докажи это! – 'кольт-коммондер' повернулся стволом к рыдающей паре. – Докажи это, 'лягушатник'! Убей их! Убей этих предателей, мать твою! Это – приказ!!! Убей, деревенщина, докажи, что наш! Что ты не предатель, не такой же, как они! Давай!!! Убей Ви-Си!!![13] Он сделал шаг назад. Пистолет поплыл в его сторону, рукоять с темными пластиковыми «щечками» была повернута к нему так, что можно было разглядеть эмблему – круг, в котором вздыбился мустанг, сжимающий два копья. Одно в зубах, второе в передних ногах.
Руки сержанта тряслись, и мустанг казался живым. Мечущимся, бьющим копытами в тщетной попытке вырваться за пределы этого заколдованного кольца.
– УБЕЙ ИХ, МАТЬ ТВОЮ!!! ЭТО – ПРИКАЗ!!!
