Они просидели в воронке четырнадцать часов, отбивая атаки вьетконговцев. Люк видел два объятых пламенем 'Чоппера', валящихся в темно-зеленую стену джунглей.
Разрывы мин ложились все ближе, и им казалось, что следующая попадет в воронку.
Их спасла темнота. Под ее прикрытием звено 'фантомов' обрушило на джунгли дождь из ракет и фосфорных бомб, а 'Хью' смог опуститься на опушку для того, чтобы забрать оставшихся в живых 'Джи-Ай'. Из двадцати пяти человек уцелело всего четырнадцать.
Увидев 'фантомы', сержант засмеялся, и, бросив:
– Ну, что я говорил, мальчик… – выбрался из воронки. К этой минуте у них оставалось восемь патронов на двоих.
Скотт побежал к валяющимся в грязи гукам. Желтый свет, идущий от чернеющих в фосфорном огне пальм, выхватил его согнутую фигуру.
– Сержант! – окликнул его Люк. Но тот, обернувшись, махнул рукой в сторону вертолета.
Солдат видел, как он перебегает от трупа к трупу, задерживаясь на секунду рядом с каждым.
Он запрыгнул в вертолет, когда весь взвод уже сидел вдоль бортов и, подойдя к Бейду, вывалил ему прямо на колени горсть свежих, еще кровоточащих ушей.
– Держи.
Бейд ухмыльнулся и, вытащив из кармана кусок грубой бечевы, с подвязанной к концу стальной иглой, принялся делать гирлянду, нанизывая уши одно за другим на нить.
Сержант устало усмехнулся и, подойдя к свободному месту рядом с Люком, сел, облокотившись спиной о борт и закрыв глаза.
– Устал я что-то… – спокойно сказал он.
– Зачем это… Уши? – тихо, почти неслышно, спросил солдат.
В ответ Скотт вяло махнул рукой.
– Зачем делают насечки на прикладе? Личное. У меня был один приятель… До тебя еще… Ты не знаешь… – похоже, сержант начинал засыпать. – Так ему гуки уши отрезали… Когда мы его нашли… Он был еще жив… Да… Подбородок Скотта коснулся груди, а через мгновение он уже спал.
– Эй, э-э-э-эй, – Ронни щелкнула пальцами перед застывшим лицом унисола. – Ты в порядке?
– Да, – Джи-эр'44 повернулся к ней. – Я вспомнил, где жил до… Этого.
– Правда? – девушка сразу напряглась, а в глазах загорелся интерес. – И где?
– В Луизиане. В Меро, – спокойно ответил он.
– В Штатах? – удивилась Ронни. – А откуда тогда этот акцент?
– Я – француз. Эмигрант, – унисол вновь уставился на дорогу. – Родился в Тулоне. Правда, не помню, когда и как оказался в США.
– А адрес? Ты вспомнил адрес?
– Нет. Не сейчас. Потом, – в его голосе отчетливо проявились эмоции. Они еще не были открытыми, как у нормального человека, но это уже был не тот равнодушный, пустой, абсолютно бесцветный тон, который Ронни слышала вначале.
– Ну, потом, так потом, – согласилась она. – Успокойся.
– Я всегда спокоен, – действительно очень спокойно заявил солдат.
– Да, я заметила, – немного разочарованно сказала девушка.
Дорога пошла в гору. Теперь она петляла между песчаными насыпями. Как ни старался 'бьюик', но ему с трудом удавалось выдерживать скорость. Шоссе заметно сузилось, пробираясь между холмами.
На мгновение Ронни показалось, что они обречены на вечное скитание в этих песках. Ее страшное приключение началось в песках Невады, а закончится, вероятнее всего, в песках Аризоны. Приятная перспектива.
Машина продолжала упорно ползти в гору, надсадно воя выбивающимся из сил мотором. Солнце успело подняться довольно высоко и уже начало прогревать воздух. Через пару часов, когда золотой диск подберется еще ближе к зениту, начнет жарить по-настоящему. Тогда вся эта песчаная проплешина превратится в пекло. Огромную духовку.
Девушка посмотрела на унисола.
Кажется, этот парень не очень-то любит жару. И если он снова грохнется в обморок, льда здесь взять будет негде. А если при этом в них еще и начнут стрелять – тогда уж точно крышка. Помнится, он сказал, что эти полоумные убийцы сейчас едут за ними. Откуда, интересно, такая уверенность? Честно говоря, она всей душой надеется, что на этот раз он ошибается.
'Бьюик', истошно завывая, наконец преодолел подъем и устало выкатил на ровную широкую площадку, к которой прилепилась старенькая, видавшая гораздо лучшие времена, бензоколонка. По правой стороне площадки выстроились давно отбегавшие свое развалюхи.
Это был настоящий музей автомобилестроения под открытым небом. Ржавые, подточенные дождями и ветром, усталые, удалившиеся на покой рыдваны тоскливо поглядывали своими глазами-фарами на бело- желтого неказистого собрата. Тоже, кстати, кандидата в их ряды.
Над самым зданием бензоколонки – покосившимся деревянным строением –была укреплена фанерка, по которой корявыми трясущимися буквами змеилась надпись:
'СЛЕДУЮЩАЯ ОСТАНОВА ЧЕРЕЗ 62 МИЛИ'.
