туалет. Сел. Только с духом собрался – чувствую во что-то жопой упёрся. Сначала подумал, что солдаты не только виноградом весь туалет загадили, но ещё и лозу притащили и в очко сбросили. Почему-то подумалось, что это я в лозу упираюсь. Обернулся убрать. А то процессу мешает. Короче, оглядываюсь, а там… мама родная! Марсианин с бластером! Страшный!
Как раз в это время на плацу начали выстраиваться поужинавшие роты.
На раздавшийся из гарнизонного туалета визг отреагировали все. И в самом деле, трудно было не заметить пронзительные звуки, тембр и экспрессия которых вызывали скорбные ассоциации с садистски забиваемой на мясо хрюшкой. Вскоре визг резко оборвался и из дверей туалета появился старший прапорщик Гаврица.
Вид у него был ещё тот.
Помните так часто прикрепляемого к дверям туалетов писающего пластикового мальчика?
Ниже пояса прапорщик был первобытно гол. Его широченные штаны путались у самых щиколоток. Свисавшая из-под рубахи мощная жировая складка всё же не скрывала по детски мелкого мужского достоинства военного медика.
– Помогите! Помогите! – отчаянно завопил увидевший людей Дюймовочка. – Там! Там!!! Там…
При этих словах он достиг края плаца, зацепился спутанными ногами за бетонный бордюр и тяжелой баллистической ракетой взмыл в воздух.
Последние слова он выпалил уже в полёте:
– Там – МАРСИАНИН С БЛАСТЕРОМ!!! – торжествующе закончил он и студенистой массой врезался в разлинованный белыми полосами асфальт.
Все заворожёно замерли. Очевидная незавершённость действа намертво приковала внимание зрителей к пытавшемуся отползти от гарнизонного туалета свежеобгадившемуся полуголому прапорщику.
– Допился, явная 'белка'! – брезгливо скривился Панов. Он не любил алкоголиков.
После этих его слов из-за угла туалета выглянул зампотыл Осинкин. Он, было, замер, но затем всё же сделал несколько шагов и в нерешительности остановился вблизи от всё ещё находящегося в горизонтальном положении гарнизонного эскулапа.
Появившегося из туалета Богомолова первым заметил Дюймовочка.
– А-а-а! – снова заверещал он и попытался заползти за зампотыла. – Вот он! Марсианин! А-а-а!
Высадившийся в гарнизонный туалет инопланетянин широкими хлюпающими шагами приближался к Осинкину и Гаврице.
– Господи! Что это за хрень завелась в туалете? – поразился Панов.
Между тем Богомолов приблизился к Осинкину вплотную, снял с головы противогаз, прокашлялся, сплюнул под ноги и в наступившей тишине протянул зампотылу его загаженное оружие.
На! – раздраженно и громко сказал он. – В следующий раз сам полезешь!
Взысканий герои этой истории не получили.
Расспрашивавшее о ней начальство смеялось до слёз, и было на удивление милостиво.
Больше всех последствиями случившегося был недоволен боец Богомолов. Насмерть прилипшая кличка 'Марсианин с бластером' преследовала его до самой демобилизации.
31.07.2002 г., исправленный вариант – 31.12.2007 г.
P.S.: Описанный в рассказе случай имел место быть то ли в последнюю майскую декаду, то ли в первых числах июня 1983 года. Более точную дату автор не помнит. Со всей определенностью можно утверждать лишь то, что день был субботний и описанный в рассказе лейтенант с утра был выходным. За первый год офицерской службы это был его третий или четвёртый выходной.
Проснувшись в шесть утра, лейтенант переоделся в «гражданку» и первым же пригородным автобусом убыл в Будапешт. Обойдя торговавшие русскими книгами магазины и оставив в них добрую половину своей месячной получки, он вернулся в Этьек.
До развода гарнизонного наряда оставалось полтора часа…
Среди трёх десятков приобретённых лейтенантом книг была и та, за которой он «охотился» более полутора лет – «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина» Владимира Войновича. Лейтенант знал, что Войнович уже полтора года как лишён советского гражданства, и скоро вряд ли у кого будет возможность приобрести что-либо из творений автора очень известной тогда песни «На пыльных тропинках забытых планет – останутся наши следы…»
Наскоро перекусив, лейтенант переоделся в форму и, прихватив с собой томик Войновича, отправился заступать дежурным по части. Вряд ли он был оригинален: коротать наряд с книгой – было нормальной практикой для многих его сослуживцев.
Но в это дежурство лейтенанту было не до чтения…
24 года спустя, 19-е ноября 2007 года
Здравствуйте, Владимир Николаевич!
Первую Вашу книгу (о Чонкине – давно за ней «охотился») я купил в Венгрии. В 1983 году, примерно через полгода после кончины Брежнева. Я тогда служил в гвардейской бригаде связи, первым командиром которой был отец Владимира Высоцкого – полковник Семён Высоцкий – и не знал, что мы с Вами оба душанбинцы и что покойный Брежнев за год до своей кончины лишил Вас, автора этой книги, гражданства. Узнал я об этом лишь полгода спустя. Слушал на учениях какой-то «голос» и там это дело мельком проскользнуло. Нехорошо думать о покойниках плохо, но тогда мне пришло в голову, что надо быть идиотом, чтобы лишить гражданства человека, который заставил улыбаться целую страну. Когда улыбается целая страна – с этим бесполезно бороться, надо улыбаться вместе со всеми. А, будучи героем Советского Союза и многочисленных анекдотов, и вовсе бесполезно сердиться на автора веселой книги только из-за того, что тебе самому Бог не дал чувства юмора.
Потом, много лет спустя, будучи кандидатом наук, подполковником, военным пенсионером, работая в частной фирме разработчиком электроники, я и сам стал писать рассказы. Поначалу размещал их в Интернете, потом их стали публиковать и на бумаге. По прихоти судьбы моя первая бумажная публикация состоялась в Германии, в журнале «Переселенец», и Вы, как мне сказали, имели к этому событию самое непосредственное отношение. В том рассказе была описана история, которая случилось в тот самый день, когда я вернулся с купленным «Солдатом Чонкиным» и заступал в наряд дежурным по части.
Если бы я описал эту историю тогда и каким-то чудом опубликовал – то, подозреваю, меня бы как минимум пропесочили по партийной линии, назвав клеветником на Вооруженные Силы. Был бы польщен, если бы в этом усмотрели и «тлетворное влияние» Войновича.
Но тогда я просто сидел ночью за пультом дежурного и пытался читать Вашу книгу, но каждые полчаса мне звонили дежурные самых различных управлений и частей Южной группы войск: «Что там у вас такого стряслось, что половина Группы войск смеётся, а вторая (мы) хочет это услышать и посмеяться тоже?» Прочитать тогда Вашу книгу мне так и не удалось – до самого утра рассказывал о случившемся у нас казусе. К утру рассказ был отшлифован до мелочей и оформился практически к тому виду, в котором и был многократно повторён за более чем 20-летнюю службу, а после неё перенесен на бумагу и, в конце концов, неоднократно напечатан. Сначала, как я уже писал, в «Переселенце».
Потом мои рассказы публиковали в сборниках Александра Покровского (автора «Расстрелять», «72 метра» и других замечательных книг), в этом году (случайно) вышло две моих отдельных книги (обе с этим рассказом), даже получил (думаю, тоже случайно) одну из литературных премий (сейчас их в РФ-ии – как у барбоски блох).
Но я, Владимир Николаевич, не об этом.
Просто захотелось поздравить Вас с прошедшим Вашим юбилеем и поделиться историей об этих приятных для меня совпадениях и пересечениях с Вами и Вашим творчеством.
Было очень приятно узнать, что мы с Вами земляки, душанбинцы.
Прочитал, что в 95-м Вы увлеклись живописью, в том числе – портретной. К сожалению, не смог посмотреть Ваши работы – система защиты выбрасывает с соответствующей странички, так как она у Вас заражена каким-то вирусом (надеюсь, что это ненадолго). Странное совпадение, но когда-то (до
