штабе пятого флота, но он отказался... Потерял он себя, Иван, совсем потерял. Веришь, жена приехала его домой из госпиталя забрать – она здесь дом купила, так он даже встречаться с ней не захотел. Я к нему пришел... ну, выглядит он действительно хреново – лицо, грудь и рука сильно пострадали. Я ему: заживет, только руки не опускай, а он только хмурится. В общем, решил я, говорит, пока одному пожить. Подальше от людей. Сам, говорит, должен все переварить в себе, тогда и видно будет, что да как. Ну, отвез я его на нашу с тобой заимку. Его друзья пытались с ним связаться: Константин Бергер и Касьян Полубой, так он связь на заимке отключил и ни гу-гу. Как медведь в берлогу завалился, и гори все огнем. Помнишь заимку?
– Помню. Как же он там сейчас-то? Зима, ближайший поселок в тридцати километрах.
– Это все ерунда. Припасы там есть, зверья вокруг сколько угодно – с голоду не помрет. Только вот неделю назад мне поселковый врач сообщил, что сильно гуляет Кирилл Владимирович. Я ведь ему топтер выделил. Так он в поселок мотается на нем и водку ящиками берет. Чувствую я – неладно там. Думал на днях слетать, проведать его, ну а теперь уж езжай ты. Дело ему нужно, понимаешь, серьезное дело. Иначе – амба. Сколько мужиков вот так сломалось. А водка не поможет, нет. Ее в радости пить надо, а не с горя.
– Да-а... ну, допустим, дело я ему предложу, но вот согласится ли?
– Попробуй, Иван. Надо выручать мужика.
Загудел сигнал вызова. Адмирал нажал клавишу.
– Вера Алексеевна Небогатова просит принять, ваше превосходительство, – доложил дежурный офицер.
Крамаренко посмотрел на Зазнобина:
– Ты с ней не связывался?
– Нет.
– Ладно. Проси, Гурьянов. Хочет к мужу лететь, – пояснил Крамаренко, – а тот предупредил, чтобы ее ни коем случае. Не хочет, чтобы видела его таким... ну, убогим.
Дверь распахнулась, и в кабинет стремительно вошла Вера Алексеевна Небогатова. Пуховый платок лежал на плечах, короткий замшевый полушубок был распахнут.
Вице-адмирал поднялся ей навстречу, Зазнобин тоже встал, с интересом разглядывая жену Небогатова. Черные волосы волной лежали на белом платке, лицо с мороза разрумянилось, черные глаза смотрели требовательно и, как показалось Ивану, чуть с укором.
Руку Крамаренко она подала по-мужски, для рукопожатия.
– Вера Алексеевна, – Крамаренко пожал узкую ладонь, – позвольте вам представить Ивана Савельевича Зазнобина.
– Здравствуйте. Простите, если помешала, но я решительно прошу вас, господин контр-адмирал...
– Не надо, Вера Алексеевна. Ну зачем же официально?
– Потому что по-дружески вы мне помочь не хотите, – Вера Алексеевна сжала дрогнувшие губы, – я настаиваю, чтобы вы доставили меня к Кириллу.
Крамаренко усадил ее в кресло.
– Чай, кофе? Прошу вас не отказываться, поскольку нам есть о чем поговорить.
– Кофе.
– Иван, тебе?
– Тоже кофе.
Крамаренко сделал знак застывшему в дверях адъютанту. Через несколько минут тот внес поднос с кофейником, молочником, тремя чашками и сахаром в вазочке.
Вице-адмирал налил кофе гостье, Зазнобин обслужил себя сам.
– Итак, Вера Алексеевна, у меня есть для вас новости.
– От Кирилла? – вскинулась Небогатова.
– Нет. Вот, Иван Савельевич прибыл с Афродиты, то есть с Нового Города, из системы Лотар, где ваш муж принял так несчастливо закончившийся бой на своем корабле. Сейчас планету, единственную в системе подготовленную к проживанию, заселяют выходцы с северных планет нашей империи. Иван Савельевич прибыл с предложением к вашему мужу возглавить оборону системы.
– Но он же еще нездоров, – нахмурилась Вера Алексеевна.
– Я полагаю, и господин Зазнобин согласен со мной, что Кирилл Владимирович быстрее поправится, если будет при деле. А работы в системе невпроворот. Поймите, без привычного дела он погибнет. Он боевой офицер, он никогда не смирится, что оказался не нужен.
– Может быть, вы правы, – задумчиво проговорила Вера Алексеевна. – Иван Савельевич, а меня... нас, то есть меня и дочку вы возьмете?
Зазнобин оторопело посмотрел на Крамаренко.
– Я могу быть учительницей, могу работать в больнице. Мой профиль – инфекционные заболевания, я окончила медицинскую...
– Вера Алексеевна. Конечно, господин Зазнобин будет рад вам, но захочет ли Кирилл Владимирович, чтобы вы находились с ним? Может быть, сделаем так: Иван Савельевич слетает к Кириллу Владимировичу, сделает ему свое предложение, а если тот его примет, то поговорит насчет вас. Думаю, сейчас главное показать капитану первого ранга, что его знания могут весьма и весьма пригодиться и ему рано себя хоронить.
Вера Алексеевна опустила голову и несколько минут молчала, покусывая губу.
– Хорошо, я согласна. Только, – она повернулась к Зазнобииу, сложив ладони перед грудью, – Иван Савельевич, я вас прошу, можно с вами поедет Игнат Нащокин? Это многолетний слуга семьи Небогатовых, он Кирилла знает с пеленок. Мне так будет спокойней.
– Конечно, конечно, – согласился Зазнобин, представляя, как он тащит по зимнему лесу, по сугробам, седого согбенного в три погибели старца, а тот, задыхаясь от ходьбы, рассказывает, как он имел счастье сажать капитана первого ранга на горшок.
Крамаренко покачал головой, но промолчал.
Вера Алексеевна быстро попрощалась, сказав, что тотчас пришлет Игната, и выбежала из кабинета.
– Возьмешь дежурный глидер, – сказал контр-адмирал, – если сейчас вылетишь, часам к двум будешь в Пихтовке. Поговори с местным врачом – дельный мужик, а там действуй по обстановке.
Игната Нащокина долго ждать не пришлось – Зазнобин забрал с «Псковитянки» необходимые вещи, вернулся к штабу бригады, а возле глидера его уже поджидал высокий старик с царственной осанкой, едко поджатыми губами и крючковатым носом.
– Это вы Иван Зазнобин? – скрипуче спросил он.
– Я. А вы – Игнат Нащокин?
– Он самый, – сказал старик и первым полез в глидер, – ну, поехали, что ль?
Иван хмыкнул и занял место пилота...
К Пихтовке они вышли, как и говорил Крамаренко, к двум часам дня. Врач, пожилой мужчина с красным лицом и седыми длинными усами, обрисовал Зазнобину ситуацию. Последний раз в поселке Небогатов был третьего дня. К доктору он не заходил, хотя они договаривались, что каждое посещение Пихтовки Кирилл Владимирович будет проверяться в поселковой больнице. Вместо этого Небогатов посетил бар, где купил ящик «Ржаной на меду», и был таков. Как сказал бармен, Кирилл Владимирович выглядел так, будто кроме водки ничего не употребляет уже который день. Как он вел топтер от заимки до поселка, это было загадкой.
– Так, что вполне возможны осложнения в виде delirium tremens, господа, – сказал напоследок врач и сунул Ивану медицинский саквояж, – меня он видеть не захочет, но вы постарайтесь сделать ему укол – это снимет последствия отравления организма алкоголем, а потом, если получится, поставьте капельницу. Это несложно.
– Я знаю, – буркнул Иван, – оружие у него есть? Контр-адмирал Крамаренко сказал, что пороховые ружья он забрал.
– Да, Кирилл Владимирович взял у местного охотника лучевик. Вещица дельная – кабана валит.
– Господи, прости, – перекрестился Нащокин.
