Подобного оскорбления Бен снести не мог. Он решительным жестом отодвинул стул и, чуть поскрипывая протезом (за что в свое время и получил свое прозвище), двинулся в противоположный конец барной стойки.
Когда «поединщики» заняли свои места в разных концах «ристалища», Папаша Кураж легонько звякнул вилкой по початой бутылке «Джим бима» и торжественно произнес:
– Господа, мы отправляемся по «Пьяному тракту».
И в противоположных концах барной стойки послышалось бульканье. «Бойцы» опорожнили первый стакан.
– «Ерш»! – послышался рев ирландца. – Пил. На Земле Сидоровича. Там, пожалуй, и позабористей было. Ну, повторим?
– А то... – отозвался Бен. И они опрокинули по второму стакану.
– А это еще что за муть? – изумился ирландец.
– «Жабья слеза», – пояснил Бен (согласно традиции, пока бойцы могли разговаривать, все остальные молчали), – такое пойло делают на Нивере Дальней.
– А-а, слышал, – кивнул ирландец, – но не бывал. А вот ты был, скажем, на Погранмке?
– Это там, где чертовы пальцы семьсот сорок футов высотой? Бывал. Я, родной, там побывал и такое видал, что тебе и не снилось, – добродушно отозвался Бен.
– Чего? – набычился ирландец. – А черную шулепугу видал?
Бен озадаченно шмыгнул носом:
– Не-ет.
– И я не видал, – заржал ирландец, – и даже не знаю, что это такое. Повторим?
И они опрокинули еще по стакану.
– А-акх, на Ногельгере был? – сипло спросил Бен, переведя дух.
– Угум, даже... на этом... – отдуваясь, пробормотал ирландец, – южном континенте...
– На южном, ик... – Бен икнул, – на южном я не это... не был.
– Повторим?
– Ага.
И они выцедили еще по одному. Некоторое время оба молчали. А затем ирландец признался:
– Я это... блше не дтягиваюсь...
– Тада... пырбираемся на сседний... тбурет...
Перемещение произошло медленно, но вполне уверенно. Пару минут оба «путника» привыкали к новой обстановке, а затем, кивнув друг другу, опрокинули по стаканчику.
– Ух-х... прбрало, – пробормотал ирландец.
Бен только молча кивнул.
– А ты... шшшкнил... ик... ские крак... ик... теры видел?
Бен молча мотнул головой.
– Ф-фы... и че ты тгда видл?
Бен воздел руки к нагрудному карману жилетки и попытался расстегнуть клапан. Ему это удалось только с пятой попытки. Затем он прервался еще на один стакан, после чего из нагрудного кармана было наконец извлечено простенькое голо. Извлечено и брошено на стойку с хриплым возгласом:
– Во!
Голо проскользило по стойке в сторону ирландца и остановилось напротив его третьего табурета. Ирландец некоторое время пьяно таращился на лежащее на стойке голо, а затем сгреб два оставшихся рядом со вторым табуретом стакана и выпил залпом. Один за другим. Народ замер. С одной стороны, это было нарушением неких неписаных правил. Пить смеси Папаши Куража надо было с чувством, с толком, не торопясь. С другой – впереди явно замаячил легендарный третий табурет...
Папаша Кураж промолчал. Ирландец встал и некоторое время стоял, покачиваясь и вцепившись обеими руками в стойку. Затем он сделал шаг, другой... и рухнул на ТРЕТИЙ табурет! Толпа восторженно взвыла. Есть! Легенда состоялась! И они были ее свидетелями!! Между тем ирландец пододвинул к себе голо и, буркнув: «Счас!», старательно, даже помогая себе пальцами, раскрыл веки:
– У-у, крто! Де зял?
Но на него почти никто не смотрел. Ибо Бен – Костяная нога шел на личный рекорд. Он только что допил последний стакан второго табурета и теперь медленно съезжал с сиденья, собираясь переместиться на третий. Это был бы рекорд! Еще. Никогда. В истории «Пьяных трактов». До третьего табурета не добиралось сразу ДВА участника. И вот... шаг... еще... перехват рукой. И под восторженный рев всех заполнивших «Потекшую дюзу» Бен взгромоздился на третий табурет!..
Полубой пришел в себя на заднем сиденье такси Сандерса. Такси было неподвижно. А рядом с Касьяном так же неподвижно возвышался разъяренный Сандерс.
– У тебя башка на плечах есть? – взревел он.
– То есть? – пробормотал Касьян, тупо пялясь на след от укола антидота на обнаженном левом предплечье. – А-а... черт, – взвыл он, стискивая пальцами виски.
– То-то, – буркнул Сандерс, – и даже мало. Это ж надо было додуматься – затеять игру в «Пьяный тракт». Да еще добраться до третьего табурета. Ты хоть понимаешь, что твоя пьяная физиономия теперь украшает заднюю стенку этого чертового бара. А если бы я не успел появиться в зале и перехватить твое рухнувшее тело, то половина посетителей уж точно узнала бы твой домашний адрес. И куда тогда пошли бы все наши потуги по поводу скрытности и слияния с фоном? Псу под хвост?
Полубой уныло сморщился:
– Вот дьявол, как в висках ломит.
– Ну еще бы, – уже примирительно проворчал Дик, – столько всего намешал. Никакой антидот сразу не справится.
– Ладно, – махнул рукой Полубой, – ты лучше скажи, то голо действительно было или мне просто спьяну померещилось?
– Да уж, – Дик покачал головой, – более везучего сукина сына я не встречал. С первой же раздачи – и сразу каре тузов. Было, было, причем благодаря тому, что, когда ты на него пялился, тебя качало что твою лодку в шторм, голокамера зафиксировала почти стодвадцатиградусную звездную развертку. Так что теперь рассчитать координаты этого терминала будет достаточно просто. – Он хмыкнул. – Нет, ну надо же как повезло! Кто бы мог подумать, что служба безопасности Макнамары прошляпит, как оператор контроля пространства сделает голораспечатку с панорамы. Ты... фантастически удачливый сукин сын, Касьян.
– Ладно, проехали, – Касьян махнул рукой, – давай домой, что ли... Башка раскалывается – сил нет.
– Там за подлокотником – аптечка, вколи себе еще и модокетонал, – вздохнул Сандерс и полез на переднее сиденье. – Ума не приложу, что нам делать с твоей голо на стенке бара? Выкрасть – так еще больше разговоры пойдут.
– А я там как, сильно узнаваем?
– Да вроде нет, – пожал плечами Сандерс, – я особо не приглядывался. Когда они его вешали, я тебя, бугая, к выходу волок.
– Ну так, может, и хрен с ним? Где Сити и где этот терминал?
– Ну... одна надежда, – нехотя вздохнул Дик, – ну как, вколол? Можем лететь?
– Угу, – буркнул Касьян и страдальчески сморщился, – да уж, вечерок у меня. Похлеще иного абордажа будет. Сначала избили, а потом напоили в сосиську.
– Во, – поддакнул Сандерс, закладывая плавный вираж и постепенно приходя в отличное расположение духа, – будешь знать, каково оно нам, полевым агентам. А то мы да мы, диверсанты. Позади все горит – впереди все рыдают...
Нет, ну такой удачи он никак не ожидал. Когда Вилкинсон сообщил, что один из контейнеровозов «Макнамара инк.», приписанный к восточному терминалу, неделю назад сбросил на складах таирской биржи почти шестьсот тонн чистого иридия, Сандерс почувствовал вот он – шанс. Познакомиться, завязать контакт, стать приятелем... и потихоньку вызнать примерное направление, примерную дальность (долго ли вычислить, зная среднюю скорость хода контейнеровоза и опираясь на фразу типа: «А мы последний раз две недели пилили в один конец...»). Но даже он не ожидал, что уловом будет голофото погрузочного терминала «чужих». Да уж, как там русские говорят – то пусто, а то и густо.
