дымке, кругозор становился все шире.
В звездолете не чувствовалось ни усиления тяжести, ни перегрузки, ни невесомости.
Звездолет располагал удобствами большого благоустроенного города. Человек оставался с впечатлением, что он продолжает жить и работать на планете. И все-таки однообразие сменяющих друг друга дней и месяцев действовало угнетающе. Поэтому в полете мионяне спали — спали по сменам беспробудно целые месяцы подряд. Они проглатывали какие-то таблетки, входили в полутемную спальню, где прожекторы излучали невидимые лучи, ложились и засыпали. И так как жизненные процессы в их организме почти прекращались, мионяне не нуждались в питании. Так спал и Асур, а когда просыпался и вставал, то ощущал лишь легкое головокружение и некоторую слабость. Но такое состояние длилось всего несколько минут. Оказавшись в другом зале, он подвергался воздействию невидимых лучей. Они освежали, ободряли, придавали сил, а приняв специальную пищу в таблетках, он начинал чувствовать себя снова бодрым и жизнерадостным.
И все же это бесконечное путешествие тяготило его.
Асур с увлечением выполнял свои обязанности — Таомей назначил его помощником первого пилота Зейбо.
Целыми днями и неделями не отходил он от Зейбо, сидел в кабине и подробно изучал устройство звездолета и систему управления этой мощной машины.
Иллюминаторы оставались черными, холодными. Звездолет летел в космическом мраке ночи. Звезды были похожи на яркие драгоценные камни и золотые песчинки...
Белые, желтые, синие, голубые, красные звезды, сгрудившиеся на Млечном пути, словно застывший вдруг водопад.
Однажды астроном Элин показал Acypу яркую звездочку и пояснил, что это Солнце. После этого Асур долго не ложился спать. Он стоял у иллюминатора и с напряжением смотрел на медленно, мучительно медленно растущее светило. Впереди их ожидали еще долгие дни пути. Но важно было то, что они приближались к Солнечной системе... И вот, наконец, Солнце засияло так ярко, что на него нельзя было смотреть без специальных очков. Зейбо включил носовые двигатели, чтобы уменьшить скорость звездолета. Однажды он сказал:
— Через несколько дней мы будем в пределах Солнечной системы.
У Асура было такое чувство, будто он стоит на холме, с которого уже видно его родное село. Он буквально не отходил от иллюминатора, а на пульте управления вспыхивали и гасли сигнальные лампочки приборов, которые наблюдали за пространством на миллионы километров вокруг. Вот на большом экране появилась едва заметная пылинка. Она ползла, становилась все больше, крупнее, вот она уже...
— Зейбо! — воскликнул Асур. — Астероид!
— Ну что ж, скажем ему «Добро пожаловать!» — пошутил мионянин.
Никакая опасность не угрожала звездолету. Мощная магнитная защита отклоняла от него любое встретившееся на пути тело, и оно даже не могло коснуться его.
Асур решил получше рассмотреть напугавший его астероид. Он нажал какую-то кнопку, и на экране появился продолговатый предмет.
Зейбо указал на небольшой диск в углу экрана и сказал:
— Луна. А это тело направляется к ней. Но это не астероид. Это корабль, похожий на наши старые ракетопланы, которые теперь стоят в музеях.
Зейбо позвал Таомея и Элия. Они решили приблизиться к неизвестному кораблю. Звездолет еще больше замедлил скорость. Из него вылетела ракета, которая была по меньшей мере раза в два больше и мощнее замеченного ракетоплана и летела гораздо быстрее его. Ракета мионян описала огромный круг, настигла неизвестный корабль, выпустила два гибких щупальца, обхвативших его, словно руками, и полетела к звездолету...
На этом корабле оказались люди с Земли. Они как две капли воды были похожи на Асура, но какими далекими и чужими казались они ему, когда он обращался к ним, а они отказывались его понимать! Асур был огорчен. Он знал, что завтра сможет разговаривать с ними с помощью переводной машины, что за несколько дней все мионяне и он сам смогут прекрасно изучить язык землян, но все это не утешало его. Что-то в этих людях ему не нравилось. Только девушка показалась ему чистой, доброй, сердечной.
Он решил, что она лучше всех на этом пойманном ими корабле.
МИОН И ЗЕМЛЯ
— В сущности, это вовсе не звездолет. Мы находимся на какой-то планете! — сказал Вега, когда после завтрака Таомей повел землян на прогулку по песчаной аллее сада.
По обе стороны ее цвели цветы — белые, синие, красные, желтые, с пепельно-зелеными листьями и такими же, как у земных цветов, стеблями. Тысячи цветов, распространявших упоительный аромат, росли на желто-серой почве. Они имели причудливые формы, но все же напоминали земные цветы. Над ними высились деревья. С гладкой тонкой корой — пятнистой, серой, желтой или коричневой. Их густые кроны с эллипсовидными листьями были похожи на кроны земных деревьев. На ветвях висели плоды, красные и желтые, напоминавшие груши, яблоки, персики, сливы, но более крупные, нежели земные фрукты. Порхали птицы с пестрым оперением, голосистые и совсем ручные. Они тоже были очень похожи на земных птиц.
Над головой простиралось небо, голубовато-серое, с белыми облачками, которые плыли в нем, постепенно меняя свою форму. Воздух был прохладным, свежим и приятным.
— Да, — продолжал Вега. — Растения, птицы, настоящее небо! Это несомненно планета. Но какая? Где мы находимся?
Таомей добродушно улыбнулся.
— На нашем звездолете, названном «Вестником», — ответил он. — А сейчас мы с вами прогуливаемся в одном из двух его парков. Небо здесь, конечно, искусственное. Растительность, птицы, которых вы здесь видите, с Миона. Наши конструкторы создали звездолет-город, да, небольшой город с парками, улицами, домами, небом, солнцем, звездами, деревьями, птицами... А может быть, вы хотите, чтобы пошел дождь? Пожалуйста!
Он направил острие «авторучки» на круг, лежавший на металлическом стержне, через минуту облака сгустились и заморосил дождь...
— Замечательно! — воскликнула Анна. — Но мы все вымокнем!
Таомей остановил дождь. Снова появилось солнце.
Оно было невелико, но светило и грело, как настоящее.
Влага быстро испарялась. Пахло озоном.
— Если хотите, можно устроить грозу с молниями, — лукаво заметил Таомей.
Он уже собирался включить аппарат, но все запротестовали, заявив, что хотят прогуляться, пройтись по парку, осмотреть звездолет.
В конце аллеи, у фонтана, который выбрасывал вверх струи холодной воды, Скрибин увидел желтый шар, испещренный коричневыми пятнами. Он машинально коснулся его и, вздрогнув, отступил. Шар неожиданно раскрылся.
Из него высунулась круглая голова какого-то животного, которое подскочило и, блеснув на солнце длинным телом, нырнуло в бассейн фонтана.
— Это кай-кай, — сказал Таомей. — Он спал в своей раковине. Кай-кай живет в воде, может и летать, правда, неуклюже... Безобидное животное.
— Извините, — сказал Вега. — У меня такое чувство, будто мы стоим неподвижно. Неужели «Вестник» вращается вокруг своей оси?
— Нет, — ответил Таомей.
— Значит, здесь должна существовать невесомость. Но почему тогда все мы не чувствуем этого.
— «Вестник» — самая совершенная летательная машина из сконструированных нами до сих пор, — начал объяснять мионянин. — Она имеет прослойку из специального вещества, которое обладает свойством
