Сципион медленно опустился в горячую, почти обжигающую воду. Пар, заполнивший комнату, уже заставил каждую пору кожи выделять пот, и, хотя влажный воздух поднял температуру тела, мозг сенатора сопротивлялся необходимости погрузиться в воду, заполнявшую выложенную мозаикой ванну. Стиснув зубы, Сципион терпел, пока кожа не привыкнет к высокой температуре, затем расслабился и предался размышлениям. Подумать было о чем, но ему всегда казалось, что простые жизненные ритуалы, такие как принятие ванны, помогают привести мысли в порядок. Первый шаг в этом процессе — сосредоточиться на процедуре. И только потом он обретет спокойствие, необходимое для того, чтобы увидеть до сих пор скрытые решения каждой проблемы.
— Горячее, — пробормотал он и тут же услышал шлепки босых ног раба, бросившегося исполнять его приказание.
Слуга подбросил дров в расположенный под полом котел, который нагревал ванну кальдария. Тело вновь среагировало на повышение температуры: пульс усилился и возникло ощущение легкости и эйфории.
Не в силах больше терпеть, Сципион подал знак слугам вытащить его из ванны. Два мускулистых раба, истекавшие потом в наполненной паром комнате, подняли обмякшее тело сенатора и уложили на покрытый полотенцем мраморный стол. Рабыня принялась втирать ароматическое масло в распаренные, разогретые мышцы, удаляя избыток масла закругленной металлической лопаточкой. Сципион, впервые за много дней почувствовавший себя чистым, направился в соседнее помещение, тепидарий, где погрузился в теплую, кристально чистую воду, поступавшую из водоносного слоя прямо под домом. Температура воды в этой ванне на два градуса превышала температуру тела, и Сципион молча лежал, расслабившись. В помещении присутствовал только один раб, готовый выполнить любое распоряжение хозяина. Сципион не обращал на него внимания, считая раба частью остановки своей личной ванной. После тесноты и скученности галеры, доставившей его из Сицилии, он наслаждался одиночеством.
Мысли его прервал тихий стук в дверь тепидария. Открыв глаза, Сципион посмотрел на дверь, уже зная, кто за ней стоит, и улыбаясь при мысли о том, что увидит родное лицо.
Он немного помедлил, чтобы растянуть приятное ожидание.
— Входи.
Дверь открылась, и в комнату вошла женщина. Она двигалась с привычной грацией аристократки, занимающей высокое положение в обществе; благородная осанка делала ее выше ростом. Женщина отличалась классической красотой: темные карие глаза и длинные рыжие волосы; рот приоткрыт в полуулыбке. Присев рядом с ванной, она повернулась к мужу.
— Добро пожаловать домой, Гней, — нарушил тишину нежный голос.
— Как хорошо дома, Фабиола, — ответил Сципион, обрадованный приходу жены. Голос выдавал искренность его слов.
На Фабиоле была надета элегантная стола из тонкой шерсти с разрезом, поднимавшимся выше колена, и открывшееся стройное бедро заставило Сципиона пошевелиться — его чресла вспомнили жаркие ночи, проведенные в супружеской спальне. Это не укрылось от Фабиолы, и она мысленно улыбнулась, довольная тем, что вызывает желание у самого влиятельного человека Рима.
— Я не ждала тебя так скоро. — Ее голос выдавал беспокойство неожиданным возвращением мужа.
— Удача отвернулась от нашей армии на Сицилии, — ответил Сципион. — Карфагеняне блокировали побережье и перерезали пути снабжения. Если ничего не предпринять, наша армия не переживет этой кампании.
Старший консул пристально смотрел на жену, ожидая ее реакции. Она была очень умной женщиной, и Сципион часто проверял на ней свои идеи. Фабиола высказывала ценные мысли и суждения по любому вопросу, и он обнаружил, что их точки зрения почти всегда совпадают.
— Это шанс, — произнесла она после целой минуты молчания. — Шанс для тебя, Гней.
— Я тоже так думаю, — кивнул Сципион. — Мы уже нанесли поражение карфагенянам на суше. Со временем мы столкнули бы их в море, откуда они пришли. Еще одна победа для легионов. Еще одна провинция для Республики. Ничего нового и волнующего для народа Рима.
— Но теперь карфагеняне подняли ставки, — прибавила Фабиола, поощряя Сципиона высказаться, хотя уже знала, что он задумал.
— Да, — кивнул Сципион, — они подняли ставки и изменили правила игры. Никогда еще наши легионы не сталкивались с подобной опасностью. Эта угроза взбудоражит плебеев, разбудит их воображение. Их внимание будет привлечено к сицилийской кампании. Прежде она считалась ничем не примечательной, но теперь выходит на первый план.
— И ты спасешь легионы.
Фабиола улыбнулась, ощущая приятное волнение от мысли, что ее муж определяет судьбу такого количества людей.
— Я спасу легионы, — согласился с ней Сципион. — Построю флот, который разобьет карфагенян, и народ будет приветствовать это новое доказательство силы, новое расширение нашей власти.
— Они полюбят тебя и потребуют, чтобы ты нарушил традицию и остался старшим консулом еще на год.
Фабиола упомянула о желанной награде, которую они часто обсуждали.
— И я наконец отменю глупые правила, ограничивающие пребывание в должности старшего консула одним годом, и продлю свою власть еще на год.
Фабиола вдруг встала, не отрывая взгляда от глаз мужа; исходившая от него сила кружила голову, наполняла воздух в комнате невидимой энергией, которая притягивала ее к Сципиону. Тело женщины изогнулось дугой, стремясь приникнуть к источнику этой силы.
— Оставь нас, — приказала она рабу, который мгновенно исчез за дверью.
Фабиола подошла к краю ванны и расстегнула пряжки на плечах, так что стола упала к ее ногам, открыв шелковую нижнюю тунику, доходившую до бедер. Затем Фабиола медленно сошла по мраморным ступеням в ванну, наполненную до уровня пояса теплой водой. Остановившись напротив мужа, она согнула колени и полностью погрузилась в воду, а затем снова выпрямилась.
Тонкий шелк облепил ее тело, пышная округлость груди подчеркивалась медленным глубоким дыханием, потемневшие соски, проступавшие под туникой, выдавали возбуждение.
Сципион сел на подводной полке тепидария, наблюдая за медленно приближавшейся женой; он смотрел, как Фабиола медленно приподнимает подол туники, открывая низ живота. Консул протянул руку, помогая жене опуститься в его объятия, уперевшись коленями в полку по обе стороны от его талии. Страсть вспыхнула с новой силой, движения ускорились, стоны эхом отражались от мраморных стен уединенной комнаты — жар любви поддерживала жажда власти, возбуждавшая супругов.
Эмори, прислуживавший Сципиону в ванной, стоял за дверью тепидария, прислушиваясь к доносящимся изнутри звукам. Его отослали неожиданно, и он никак не решался воспользоваться этой возможностью. Сквозь толстую дубовую дверь доносились приглушенные стоны хозяина и хозяйки, и раб знал, что время работает против него. В доме с таким количеством слуг тайн почти не существовало, и интимные отношения консула и его жены всегда были предметом обсуждения живших в доме слуг. В этот раз все будет как обычно — агрессивно, страстно, но самое главное, недолго. Совсем скоро жена консула уйдет, и тот сразу же позовет Эмори. Нужно торопиться. Уронив льняные полотенца на пол, Эмори повернулся и побежал в помещения для рабов в глубине дома, надеясь, что успеет разыскать Тиаго, служившего на конюшне.
— Полотенца! — нетерпеливо повторил Сципион.
Второй приказ прозвучал громче первого, оставшегося без ответа.
После ухода Фабиолы он снова вытянулся в воде, чувствуя, что молчаливое одобрение жены укрепило его уверенность в правильности разработанного плана. Сципион будет играть главную роль в устранении невиданной угрозы, в спасении солдат Рима, над которыми нависла смертельная опасность. Завоевание Сицилии, если им правильно распорядиться, обеспечит старшему консулу власть и бессмертие, к которым он так стремился. Теперь его уверенность еще больше окрепла.
