зажмурил глаза, опасаясь фонтана крови, но…
Ничего не произошло.
В том месте, где лезвие меча соприкоснулось с кожей ящера, промелькнуло несколько голубых искр. И все.
Кридон продолжал стоять, несмотря на то что лезвие вибромеча упиралось ему в грудь.
— Почему ты не падаешь и не истекаешь кровью? — поинтересовался я.
Вместо ответа Кридон обнажил клыки и положил свою когтистую лапу на лезвие, способное разрезать броню космических кораблей, и его пальцы почему-то не попадали на пол. Ящер обхватил меч и дернул его в сторону. Чтобы не упасть, я выпустил рукоять оружия из рук, и Кридон отшвырнул меч в сторону.
Оставив глубокую борозду в покрытии пола, меч ударился о стену.
— Мономолекулярная активная броня, — сказал Кридон. — Человечек, мы позабыли больше технологий, чем вы успели открыть.
— Что ж ты своим солдатикам такую не выдал?
— Ты не понимаешь природы власти, — сказал Кридон. — Логики власти. Вождь должен быть лучше во всем…
Я ударил его в голову правым хуком, и у меня создалось впечатление, будто мой кулак врезался в кирпичную стену. И эффект от удара был такой же, ящер даже не покачнулся. Впрочем, после неудачи с виброножом я уже ничего другого не ожидал. Удар кулаком носил чисто символический характер.
— Однажды ты уже был здесь, и я позволил тебе уйти, — сказал Кридон. — Теперь этого не будет.
Хук слева возымел примерно такой же эффект, как и предыдущий, нанесенный справа. Кридон оскалил клыки, сделал шаг назад и, разворачиваясь, ударил меня хвостом в грудь.
Меня никогда не сбивало поездом, поэтому мне не с чем сравнивать полученные ощущения.
Я отлетел к стене и изрядно приложился об нее затылком, по шее потекла струйка крови. В голове шумело, дышать было трудно и больно, а когда я попытался встать, боль вспышкой пронзила правую сторону груди. Любопытно, сколько же ребер он мне сломал?
— Зачем ты поднимаешься? — поинтересовался Кридон.
— Ты не поймешь.
— Человек…
Кридон подошел ко мне, посмотрел сверху вниз. Жаль, я не умею читать по взглядам скаари.
Когтистая лапа впилась в плечо и прижала меня к стене. Второй рукой Кридон помахал у меня перед лицом.
Какая ирония, подумал я. Разумный динозавр. Меня прикончит разумный динозавр. Вождь племени разумных динозавров.
А ведь когда-то я был уверен, что они вымерли…
— Я ошибался, — сказал Кридон. — Ты — всего лишь человек.
— Так бывает, — сказал я.
— Люди слабы. Вы умрете. Все.
— Главное, чтобы ты сам в это верил, — сказал я.
Он ударил меня свободной рукой, когти располосовали кожу от плеча до живота. Боли я уже не чувствовал, страха тоже. Лишь усталость. Больше всего мне хотелось, чтобы это поскорее закончилось.
Кридон положил руку с окровавленными когтями мне на шею. Один коготь был как раз напротив сонной артерии.
— Больше ничего не говори, — попросил я. — Надоело.
Он оскалил клыки и сжал пальцы.
Я умер.
…я возродился.
Там, где нет пространства и времени.
Говорят, что, когда человек умирает, перед его глазами проносится вся его жизнь.
Вранье. Ничего у меня не пронеслось.
Или я все же недостаточно человек.
Когда Алекс Стоун умер, блоки памяти разрушились, но, вопреки ожиданиям, обретенные воспоминания не рухнули на меня водопадом. Скорее, это был мгновенный переход из одного состояния в другое, словно в какой-то момент я ничего не знал, а через десятую долю секунды я узнал все.
Все о прожитых мной человеческих жизнях, все о том, что было до этого. Я знал, где находится моя родная планета, я знал, как она выглядит, я увидел истинный облик регрессоров, который они имели до того, как отказались от тел.
Я знал о планах моего создателя, о той дискуссии, которую он вел на протяжении нескольких веков, о том, чего он хотел добиться в итоге. Я понял, как именно генерал Визерс уничтожил нашу расу, я увидел черную дыру, в которую утекала моя собственная жизненная энергия. Я был солнцем, а пробоина была тенью, темным пятном, существующим в недоступном мне ранее измерении, и когда я окинул галактику своим новообретенным взором, я увидел еще два таких солнца, находящихся на поздней стадии умирания.
Я поприветствовал их протуберанцами своего разума. Один из регрессоров ответил мне, второй не обратил внимания. Он уже почти перешагнул порог, за которым его ожидало небытие, и его разум был обращен внутрь, отказываясь реагировать на внешние раздражители.
Это все, что осталось от моего народа.
Я стал размером с галактику, видел одновременно Кленнон и Землю, без труда нашел древний флот скаари, надвигающийся на Кленнонскую Империю, и то, что осталось от человеческих планет, и зрелище это не вызвало во мне никаких эмоций.
Я видел то, что произошло, и то, что должно было произойти, и в будущем не было места для человечества, как не было его и для скаари. Всего через пару тысячелетий Гегемония пожрет сама себя, уничтожив все кланы в междоусобной войне, и следующих ростков разумной жизни галактике придется ждать еще очень и очень долго.
И это знание тоже не вызвало у меня никаких эмоций.
Я узнал все, что хотел знать, постиг все, что был в состоянии постичь. Я слышал музыку сингулярностей и наблюдал хаотические танцы молекул. Я обнаружил ошибку в теории относительности и узнал о новых способах путешествовать сквозь пространство и время, и все это случилось одновременно. Я не смог раздвинуть горизонты, но постиг природу всего, что находилось в моем поле зрения.
Я сделался спокоен и удовлетворен.
Почти удовлетворен.
Где-то на периферии моего существа я обнаружил источник беспокойства, и, обратившись к нему, я увидел обезглавленное человеческое тело и ящера, стоящего над ним. Я не сразу понял, что именно вызывало мою тревогу, но как только сообразил, что это тело было когда-то вместилищем моего разума, все встало на свои места.
Ящер освободил меня. Я был бы благодарен ему, если бы вообще мог испытывать благодарность.
Я обратил свой взор внутрь и обнаружил остатки сознания того, кем я был, до конца не растворившегося в том, чем я стал. Это был Алексей Каменский, человек, родившийся в двадцатом веке на маленькой далекой планете, и он чего-то от меня хотел, и это не давало мне полностью успокоиться и отдаться музыке сфер.
Его сознание было полно гнева и ярости, оно мешало мне, нарушало гармонию, и чем больше я обращал на это внимание, тем больше оно ее нарушало.
Я понял, что мне не будет покоя, пока это находится там, и, впервые за бесконечность своего существования в новом качестве, я принял решение. Я решил разобраться с причиной беспокойства.
Я прислушался к его голосу и понял, чего он хотел.
Я стал размером с планету, я обозрел ее и понял, что группа штурмовиков, которых возглавляет
