адмирал Реннер, угодила в ловушку или вот-вот в нее угодит, и сейчас они умирают или уже умерли, и они не смогут сделать то, зачем они явились сюда, и если я хочу решить свою проблему, то мне придется решать ее самому.
Я сконцентрировался на этом желании и сразу же нашел разум Кридона, переполненного властью и силой, упивающегося своей победой.
Я стал размером с Кридона и дотронулся до его разума, и в симфонию его чувств вплелись первые нотки страха.
И я умер.
Эпилог
Мой дом — выжженная радиоактивная пустыня, и он останется таким навсегда.
Солнечный свет до сих пор с трудом пробивается через облака кружащего в атмосфере пепла.
Отсюда не видно звезд.
На поверхности этой планеты уже много веков нет жизни, и ее не будет еще много веков.
Серый радиоактивный песок. Прах к праху.
Когда я умру, мое тело сожгут, а прах развеют в атмосфере моего родного мира. Этого мертвого мира, в котором я родился, в котором я умру. Так принято у вождей.
Меня зовут Кридон.
Меня зовут Алексей Каменский.
У меня нет имени.
Я скаари.
Я человек.
Я регрессор.
Порой я не знаю, кто я.
Мне шесть сотен лет.
Мне двадцать восемь.
У меня нет возраста.
Наша личность — это сумма наших воспоминаний.
Меня зовут Кридон. Я скаари.
Я больше четырех веков управляю своим кланом, я Владыка Единой Гегемонии Скаари, я уничтожал планеты и отдавал приказы об уничтожении планет. По одному моему слову миллионы воинов готовы отправиться убивать и умирать. Я сокрушил всех своих врагов внутри Гегемонии. Я сокрушу и всех остальных.
Меня зовут Алексей Каменский. Я человек.
Я родился в двадцатом веке на планете Земле. В джунглях Белиза я прошел через темпоральный туннель и совершил путешествие во времени. Я оказался в будущем, где человечество вышло в дальний космос, разделилось на две ветви и встретило братьев по разуму, которые оказались врагами. Я пережил много приключений, и теперь моя единственная цель — остановить вторжение древнего флота скаари на занятые людьми территории. Я должен дать человечеству еще один шанс.
У меня нет имени. Регрессорам не нужны имена.
Я могу слышать свет и вдыхать излучение звезд. Я могу скользить по самому краю гравитационных колодцев, я могу танцевать в невесомости под музыку вечности. Время не имеет для меня значения. Я вижу будущее так же ясно, как прошлое. Я могу наблюдать за великими свершениями и событиями столь ничтожными, что никто, кроме меня, никогда о них не узнает. Я — последний из своего народа.
Я прожил тысячи лет, я прожил десятки жизней, я сменил сотни тел и тысячи имен. Я штурмовал Трою и Берлин, я воевал за Иерусалим — и наши войска вышибли крестоносцев из города. Я выиграл десятки войн и столько же проиграл.
Меня любили сотни женщин. Я пил с тысячами мужчин.
Я всегда оставался в тени. Кто-то другой произносил пламенные речи на площадях, кто-то другой поднимал пехоту в безнадежную атаку, кто-то другой первым оказывался на стене осажденного города. Я не вершил историю, я лишь участвовал в ней.
У меня нет имени.
Меня зовут Алексей Каменский. Меня также называли Алексом Стоуном и Амалем ад-Дином.
У меня есть хвост, и мне кажется, я схожу с ума.
У Кридона под землей оказался спрятан целый дворец. Теперь он весь в моем распоряжении.
Я нашел древние летописи клана, написанные на плотной темно-желтой бумаге, напоминающей папирус. Мне нет нужды их читать, я и так знаю, что там написано, ибо их читал Кридон.
На обратной стороне этих летописей я пишу свою собственную историю.
Я пишу ее красными чернилами скаари, похожими на человеческую кровь. Я пишу ее на русском языке, неизвестном не только на этой планете, но и в этой части галактики. Может быть, уже вообще никому неизвестном. Эту рукопись никто никогда не прочтет.
Наша личность — это сумма наших воспоминаний.
Я пишу для себя. Доверяю бумаге события, произошедшие со мной с тех самых пор, как я отправился в экзотическую страну под названием Белиз. Я пишу это, чтобы не сойти с ума.
Я часто повторяю себе собственное имя.
Меня зовут Алексей Каменский.
Я человек.
Либо Феникс ошибся, либо в теле скаари, пусть даже разменявшего седьмую сотню лет, куда больше жизненной силы, чем в человеческом организме. Сейчас я совершенно не чувствую признаков увядания.
В теле Алекса Стоуна я мог протянуть еще несколько месяцев.
В бестелесной форме — несколько часов, потом бы меня прикончил энергетический пробой.
В новом теле… Феникс говорил, что речь будет идти всего о нескольких днях, но в его уравнения явно закралась ошибка, пусть я пока и не могу ее найти.
Я больше не умираю. По крайней мере пока.
Впрочем, когда меня достали из криостазиса, я тоже некоторое время чувствовал себя нормально, а потом все изменилось.
Регрессор внутри меня, возможно, знает ответ. Возможно, ему известен точный срок моей новой жизни, но он не желает со мной разговаривать. Все, что у меня осталось от него, это воспоминания о том кратком миге между физической смертью Алекса Стоуна и моим возрождением в теле Кридона.
А может быть, эффект, вызванный Визерсом, и вовсе оказался временным, и теперь его действие прекратилось, а пробой в энергетической оболочке залатался сам по себе? Иронично, если это на самом деле так, а из всей нашей расы до этого момента дожил только я, неполноценный регрессор и результат эксперимента моего «отца».
Не знаю.
Однако, как бы там ни было, здесь и сейчас я в норме. Если такое положение вещей вообще можно назвать нормой.
Схожу с ума? Может быть. Но не умираю.
Надеюсь, я смогу понять, что же именно произошло.
Надеюсь, у меня хватит на это времени.
Надеюсь, что если уж мне суждено умереть в этом теле, это не произойдет внезапно, и я успею захватить настоящего Кридона с собой.
Этому телу шесть веков, а оно сохраняет силу и бодрость. Оно напоминает мне могучий дуб, который
